Измученная плеском черных волн,

      Соленых брызг тяжелым пенным градом,

      Качанием под чаек влажный стон,

      Княгиня Ольга приплыла к Царьграду.

      Еще в глазах черненым серебром

      Опасный путь – лесистые отроги,

      Шагает Днепр свирепо, напролом,

      Гремя, через скалистые пороги,

      Еще ладьи проводят в бурунах

      Мужи босые с хваткою медвежьей,

      И хмель в сердцах превозмогает страх

      Перед стрелой коварной печенежьей.

      Велик и страшен русский караван,

      С собою воинов взяла княгиня много,

      И дерзких варваров из полунощных стран

      Все держат в водах Золотого Рога.

      Все медлят греки, и не так война

      Страшит их – защитят святые главы,

      Смущает их, что русская жена

      С мужами будет говорить на равных.

      Но за язычницей угрюмой Русь лежит,

      Там мед, меха, там люд лесной и вольный.

      Империя воюет, ей нужны

      Отважные, а русский – лучший воин.

      И день назначен. Ольге предстоит,

      Рекут послы, как прочим иноземцам,

      На мраморе узорных царских плит

      Перед владыкой мира простереться.

      И в миг, когда свершается обряд,

      В завесах красных, в благовоньях дивных

      У трона птицы запоют-заговорят,

      Лев зарычит с серебряною гривой.

      Не до чудес ей! Пасть покорно ниц?!

      Ждать милости, как ждет толпа немая?!

      И, не скрывая грозовых зарниц,

      Княгиня голову надменно поднимает.

      Свежеют дали в пенных беляках,

      Над городом в высокой кроткой сини

      В полупрозрачных розоватых облаках

      Горит призывно белая София.

      Мы родные с тобой, мы потомки твои, Святослав!

      Та же русская кровь, жарко-алая кровь в наших жилах,

      Та же тяга к простору и шуму зеленых дубрав,

      Что сказанья хранят про славянскую гордую силу.

      Нас земля породнила, горячая глина дорог,

      Разнотравье, гул ветра, печаль одинокой калины,

      Воды вещей Оки, белым шелком скрипящий песок

      И плакучий тальник, уходящий под волны в разливы.

      Ты смотрел в эту влажную синь, слушал певчий тальник,

      И Ока сберегла тебя в омутах памяти древней

      И запомнила речи твои и Ярилом прокаленный лик,

      О река-летописец, столетья копившая время!

      Ты, булатным мечом изменивший истории ход!

      Имя молвишь твое – тотчас горы приходят в движенье,

      И не солнце дробится в очах очарованных вод –

      Твоя тень, Святослав, золотое твое отраженье.

      Сторукие гигантские дубы

      Хранят покой невиданной равнины,

      Выходят из оврагов на холмы

      В