Куранты бьют – запущен двигатель,

      шипит шампанского гадюка.

      Включаю саунд долби дигитал —

      в системе долбанной ни звука.

      А за стеной соседской музыка,

      там ржут уже и режут мясо,

      напряжены бананов мускулы,

      и бьёт фонтан из ананаса.

      Что ж, выпьем и пойдём на лоджию

      курить без аккомпанемента,

      смотреть какой, с огнями сложными,

      салют затеяли студенты.

      По небу, будто мысли шизика —

      разряды пробегают с треском —

      Опять огонь разводит физика,

      а лирика к нему – довеском.

      Я ослеплён китайской магией —

      но мне случалось, без примерки,

      из смеси калия и магния

      лепить для школы фейерверки.

      Сортир расшатывая рокотом,

      рвались пустышки от сифона,

      в тот день, когда делиться опытом

      начальство ждали из Районо.

      Педагогическая мафия,

      пузато выкатясь из «Волги»,

      хлеб-соль из взорванного кафеля

      сперва разглядывала долго.

      А что касается зачинщика

      салютовавшего так смачно —

      гриппует дома под горчичником,

      режим постельный, однозначно.

      Из бутылки накапав полвека,

      я когда-нибудь буду таков —

      на Луне ни следа человека,

      только лунки от волчьих клыков.

      Солнце жжёт сквозь контактные линзы,

      задирают пожарники жесть —

      всё равно осмотрюсь с оптимизмом,

      потому что диоптрий не счесть.

      На планете, надкушенной с краю,

      я, отныне во веки зрачков,

      эту жизнь без любви выбираю —

      отнимаю у тех дурачков.

      Потому что про глупости эти

      Марк Бернес, на прощание, спел —

      подходящую девушку встретил,

      телефончик спросить не успел.

      Создан мир из картонных коробок,

      где и ты паковаться изволь —

      выдающийся, как подбородок,

      упоительный, как алкоголь.

      Набирая цвета понемногу,

      за тобой подтянулись след в след —

      куст сирени, на босую ногу,

      и, на скорую руку, рассвет.

      Как часы,