Мы вытоптали ров у этой стенки,

      пора жениться, сочинять нетленки.

      Вот зацвела черёмуха-ха-ха,

      ипритом заползает в потроха.

      Вот пенится сирень активным хлором

      в руках студента тощего с пробором,

      удушенного в половецкой пляске

      подругой, имитирующей ласки.

      Не стоит разбираться в этой схеме,

      пока тебя петух не клюнул в темя.

      Ударил первый ливень, зол и вязок,

      грозит ли плясуну растяжка связок?

      Увяз в грязи с утра – что за видок?

      Мон Депардье, неуязвим Видок.

      Черёмуха, в кистях невкусных с детства

      жил терпкий яд французского кокетства.

      Из трубки пущен, впитывался в лоб

      разбитых ягод медленный сироп.

      Теперь быть некрасиво плодовитым

      отравленному, и притом, ипритом.

      Чего-то очень жаль, и не понять нисколько —

      как мозг ноотропилом ни глуши —

      Хоттабыча уж нет, но есть покой и Волька,

      и камеры слежения кувшин.

      Опять Али-Баба уволен из театра —

      какой щенок крестом пометил дверь?

      Ну а Сим-сим «вапще» блокирует сим-карту —

      никак не отпирается теперь.

      Котовский к Маршаку наведывался в злости,

      такого даже дети не смутят —

      спалил господский дом, чтоб не хамили гости,

      и превратил племянников в котят!

      Откосы парусов стрижи берут в кавычки —

      кромешный штиль, закончилась ничьей

      жизнь наперегонки, где флагманские спички

      поштучно канут в мартовском ручье.

      Дощатые «толчки», наклейки на гитаре,

      зашарканные чешки и трико —

      как нас любили те, кто в треугольной таре

      за вредность получали молоко!

      Мне сказочно везло на мелкие обиды.

      Чтоб ощутить былую благодать

      попробую горелый пирожок с повидлом —

      с какого края слаще угадать.