Механический паучок перебирает лапками ниточки сети,

      он гордится правом надругаться над авторской душой,

      он кричит: «Ату»!

       Он шляпой метет перед намазом,

      аплодирует фразе:

       «Женщина тень мужчины, не  более  того».

      Ех, ее в рот, даром идеи грабастай,

      порви на кусочки, разделы – мети,

      тень должна быть безмолвна, тень должна быть грудастой,

      жопастой.

      – Клыкастой?

      – На сафари тоже порвем!

      Механический паучок

       в мире, сотканном из удавленных слез и абортов,

      дергает за тончайшие волоски, за жилки, за пульпу,

      за свою кочерыжку, которая давно не отбрасывает тень.

      Все идет к Большому Топору.

        Карты памяти – всего нужней перу.

        Потрудись, все запиши на них,

        заминирован трояном каждый стих.

      Здесь были 1000 стихов,

      на тему «нет войне»,

      забанены, как суть грехов

      и бедствия втройне.

      И нет ответа до сих пор:

      за что? Когда конец?

      Здесь были 1000 стихов.

      Их нет. всему – Свинец.

      Аду начало – Лесбос насурмяненой Сапфо,

      шагнувшей с обрыва в пропасть из-за любви к юнцу.

      Цена клеветы, как пена для Афродиты, – саван.

      Кровавая темная драма каждой  богине к лицу.

      Клеветой извели Клеопатру, смешали с грязью Тамиру.

      Приговорили к личи девять китайский принцесс.

      Стоны подхвачены эхом, разнесены по миру,

      горечью темных историй выел извилины бес.

      Долго в народе чтили Марию Антуанетту, —

      загнули дугой, обезглавили, в улыбку плюнул палач.

      Жанна д» Арк добавила каплю крови рассвету.

      «Франции вера – Свобода»! Плачь о сожженной, плачь.

      Имя в анналах истории: Мнишек. Зубами скрипела.

      Об кружева Романовых чернь отчищала штыки.

      Женская кровь, как легка ты! Украшено пытками тело,

      чернилами женской   крови —

      не смыть, ни единой строки.

      Сожженные ведьмы?

      Они не сгорают

      они оживают,

      одухотворяют.

      Испей каплю крови

      живой Клеопатры,

      Она твоя пальма,

      стихия угара.

      Проникнув к безумию

      царственной власти

      узнаешь, что демон

      здесь каждый отчасти.

      Власть есть число.

      Число есть вразуменье

      невыразительным зажаренным лжецам.

      Прикуривают от костра: «Простите…».

      Но я прошу:" Прочтите!

       Ради дам».

      Вальсируют