Нет, не избушкой с картин третьяковочных

      (Прадедов эти избушки жильё) —

      Микрорайоны, безостановочно

      Прущие в поле, – вот это моё.

      В пятиэтажке скончались родители,

      В тесной однушке, одной на двоих,

      С самого детства – московские жители,

      Тоже моей биографии штрих.

      Мимо как еду – всё мама мне чудится,

      Машет прощально с балкона рукой;

      Жалко мне будет, коль план этот сбудется —

      К чёрту хрущобы снести до одной.

      Вот обошлось бы хоть с первой высоткою

      (Звали её – «Небоскрёб средь полей»);

      Встречался я там с черноокой красоткою —

      Премьерною девушкой в жизни моей.

      Всё это в гены навек мне впиталося —

      Многоэтажек стандартных ряды.

      Если придётся – я буду без жалости

      Биться за них так, как бились деды.

      Всё здесь моё, чужакам непонятное:

      Новые билдинги и старина,

      Непредсказуемо-невероятная

      Непостижимая наша страна.

      И с колокольней, что, бабкой «партейною»

      Полуразрушена, может упасть,

      Чувствую личную, чисто семейную,

      Нерасторжимую связь.

      Не довелось, я никогда не жил

      Среди Тургеневско-Толстовских декораций,

      Но часто, часто приходилось мне взбираться

      На Достоевские крутые этажи.

      Я, как Есенин, душу строчкой рвал,

      Дорога в Клюевских урочищах петляла,

      Как дорога́ мне «ледяная рябь канала»

      И сколько роз я Незнакомкам посылал!

      Я шутки с Северянином шутил,

      Над Мережковским откровенно насмехался,

      Бывая в Лондоне, я Герцена чурался,

      Но к Адамовичу в Париже заходил.

      Я в Чевенгуре слыл за своего,

      Но не