Богатство идей. История экономической мысли. Алессандро Ронкалья
Читать онлайн книгу.
особенности и помещая в основание его собственной теории «только причины, имеющие видимые основания в природе», т. е. причины объективного, а не субъективного характера.
Тенденция сводить исследование к выявлению точных количественных отношений между изучаемыми явлениями была намечена уже Бэконом и развита затем Гоббсом и другими учеными. Первым, кто четко выразил эту тенденцию, был Галилео Галилей (1564–1642), согласно которому «эта великая книга, что раскрыта нашему взору, – я имею в виду Вселенную – …написана с помощью математических символов» [Galilei, 1623, р. 121][112]. Знание мира поэтому требовало построения арифметических или геометрических моделей (Гоббс в особенности настаивал на последнем в своей работе)[113]. Петти также принял подобную точку зрения, хотя и в более разработанной форме, и даже предложил некоторые количественные отношения, такие как те, что связывают цену товаров (например, бриллиантов) с их главными физическими характеристиками (см. также ниже, подразд. 4). Кроме того, представление о мире, схожее с тем, что было у Галилея и Гоббса, отражалось в формуле «число, вес или мера», которую неоднократно использовал Петти[114]. Политическая арифметика рассматривалась не только как самый подходящий инструмент для описания действительности, но также и для ее выражения – в основном потому, что согласно материалистически-механической концепции, поддержанной Галилеем и Гоббсом, количественная структура заключена в самой действительности.
Другой существенной особенностью нового методологического подхода, принятого Петти, было строгое разделение между наукой и этикой, необходимое для того главенства человека над природой, которое отстаивал Бэкон в его «Instauratio magna» («Великом возрождении наук») и с энтузиазмом принимал Гоббс: моральная проблема не могла возникнуть для науки самой по себе. Наука выступала только средством, и лишь в отношении тех целей, которые человек взялся достигнуть посредством использования ее результатов. Это положение остается доминирующим вплоть до настоящего времени, хотя и сталкиваясь порой с кризисами (укажем, например, на споры вокруг биотехнологий), и оно имело решающее значение для развития гуманитарных наук[115].
3.3. Национальное государство и экономическая система
Деньги, международная торговля и финансовая система стали темами повседневных обсуждений во времена Петти. То, что прежде всего отличало подход Петти к этим темам от его современников и предшественников, безотносительно позиций, которые он отстаивал, было связано с методом, который он применял, чтобы изучать их: методом, который он обозначал как «политическую арифметику» и «политическую анатомию». Объектом анализа Петти было «политическое тело», т. е. государство, объединяющее политическую и экономическую системы: эти распространенные в наше время термины никогда не использовались самим Петти. Ни он, ни его современники не чувствовали необходимости в различии этих двух аспектов.
Рождение
Это не было второстепенным вопросом: на начальных стадиях теологических споров по тезисам Коперника и Галилея о том, что Земля вращается вокруг Солнца, иезуит, впоследствии кардинал, Роберто Беллармин (1542–1621) предположил, что не будет ничего неправильного в использовании их как полезной гипотезы, но не как истинного заявления о действительности (см. также: [Rossi, 1997, р. 118–120]). Отторжение позиции кардинала Беллармина, которая в то время могла выглядеть как тонкий – типичный для иезуитов – политический компромисс, и которая фактически предвосхищала современные эпистемологическое представления, было выражено Ньютоном с помощью известного девиза, hypotheses non fingo («Я не строю гипотез»).
В том же самом направлении пошел Декарт (его главная работа, «Рассуждение о методе», датирована 1637 г.), основатель аналитической геометрии, в честь которого была названа Декартова система координат. Он относился к вселенной как к механизму. Моложе Петти были немецкий философ Готтфрид Вильгельм фон Лейбниц (1646–1716) и англичанин Исаак Ньютон (1643–1727), изобретатели дифференциального исчисления.
Эта формула происходит из Библии: «Ты все расположил мерою, числом и весом», – сказано в Книге премудрости Соломона, 11:21. Изречение само по себе доступно для различного использования: например, оно совершенно иначе было использовано Пуфендорфом [Pufendorf, 1672, р. 731], представлявшим интеллектуальную традицию естественного права. Последователи Петти – «политические арифметики» Грегори Кинг (1648–1712) и Чарлз Давенант (1654–1714) – интерпретировали его в предельно ограниченном значении описания количественных явлений. Несомненно, что в так называемом законе Кинга, связывающем увеличение цены на зерно с уменьшением урожая по сравнению с нормальным состоянием (оставим в стороне вопрос о том, должен ли этот «закон» быть приписан Кингу или Давенанту, при том что Лодердейл [Lauderdale, 1804] и Тук [Tooke, 1838–1857] выступали за приоритет первого, а Джевонс [Jevons, 1871, р. 180 ff.] – за приоритет второго), мы сталкиваемся лишь с простым представлением данных, к которым никакое аналитическое рассуждение не было применено. Для Петти политическая арифметика значила нечто большее: она была нацелена на обнаружение количественных отношений, которые составляют саму фундаментальную структуру социальной действительности – по аналогии с тем, как физические законы, согласно Галилею, выявляют их в природе. Она обнаруживала наиболее значимые элементы для объекта исследования, абстрагируясь от элементов, которые выступают бесполезными или незначительными для анализа. Эти последние, как Рикардо выразился полтора века спустя, только «модифицируют» анализ, но не изменяют его сущности. В аналогичном значении Петти использовал термин «политическая анатомия»: какизучение «структуры, симметрии и пропорций» «политического тела». Здесь Петти также указывал, что его цель состояла в том, чтобы обеспечить выборочную интерпретацию сложностей реального мира, сосредоточив внимание на том, что он рассматривал как существенные особенности функционирования «политического тела».
В этой области критический момент перехода представлен Никколо Макиавелли (1469–1527; его главная работа, «Государь», 1513 г.), чьи труды, не случайно включенные в индекс запрещенных книг, обладали очень большой популярностью в XVI и XVII вв.