Богатство идей. История экономической мысли. Алессандро Ронкалья
Читать онлайн книгу.
усилия, направленные на поощрение социального прогресса, тщетны, а с другой – революционеры, которые считали, что радикальное изменение является необходимостью, в частности и для политических институтов.
Последние часто вдохновлялись утопическими моделями идеальных обществ, основанных на различных формах коллективизма, распространяемого не только на контроль над средствами производства, но также и прежде всего на обычаи повседневной жизни. Как литературный жанр утопические произведения вошли в обращение в конце XVI в. (см. выше примеч. 10 к гл. 2); во Франции XVIII в. казалось, что они созвучны рационалистическому духу Просвещения, посвященному культу «ясных и отчетливых» идей (если вспомнить высказывание Декарта). Такой культурный климат поощрял интеллектуалов верить, что человеческий разум способен создать такую институциональную систему, которая превзойдет унаследованную из истории; более того, некоторые особенно смелые умы заходили так далеко, что, основываясь на признании превосходства таких «систем» над старыми, утверждали, что существует право и даже обязанность навязывать их реализацию перед лицом сопротивления твердолобых правителей и невежественных масс.
Социологическая традиция шотландского Просвещения также благоприятствовала институциональным изменениям: мы можем вспомнить борьбу Смита с пережитками феодализма. Однако такие изменения предполагали не априорную разработку идеальных институтов, а, скорее, возможные улучшения существующих институтов. Более того, вера в разум смягчалась двумя элементами: либеральной идеей, выдвинутой Смитом в «Теории нравственных чувств», о том, что каждый лучше всего судит о собственных интересах; а также не идиллическое, хотя в основном оптимистическое, представление о человеческой природе, открытое некоторому скептицизму по отношению к подлинным возможностям и мотивам правителей. В свою очередь, это предполагает недоверие, если не враждебность, к проектам революционных изменений, вдохновленным теоретическими моделями идеального общества. Подобная позиция в основном разделялась неаполитанским Просвещением, от Галиани и Дженовези до Палмьери и Филанджьери, так же как и тосканскими интеллектуалами, занятыми в основном аграрными реформами, и миланским кружком, включая Верри и Беккариа. Франция также насчитывает несколько активных участников политической жизни, – самым известным примером является Тюрго, – которые могут быть включены в «реформистское» направление[264].
Именно предреволюционная Франция предоставляет нам интересный пример конфронтации реформистских и консервативных положений, которым является столкновение Неккера с Тюрго, а затем Кондорсе с Неккером[265].
Тюрго, министр финансов с 1774 по 1776 г., не только предложил теоретическое обоснование (см. выше, подразд. 4.7) реформ, направленных на ликвидацию феодальной регламентации (ограничений на свободу торговли сельскохозяйственной продукцией, цехового регулирования труда и производственного
Термин «реформистский» даже в большей степени, чем термины «консервативный» и «революционный», использованные выше, имеет в этом контексте несколько обобщенное значение, которое лишь частично соответствует тому значению, которое придается этому термину в современных политических дискуссиях.
Реконструкцию этих дебатов см.: [Rothschild, 1995; 2001].