На столе: коньяк и стерлядь.

      За столом: Она и Он.

      Он – мужчина жизнью тертый,

      а Она – девичий сон.

      Платье – меньше не бывает,

      а костюм – чернее нет.

      И летали ноги в вальсе:

      он ее над полом нес.

      Не мешали вовсе гости,

      у них есть свои дела.

      На застолье тоже тосты.

      Повара… Морковь цвела.

      Все кружилось и мелькало,

      пило, пело, ело… Хмель.

      Счастье пенилось, сверкало.

      Кто на свадьбе видит мель?

      И остались: ОН – ОНА.

      Он – поведал похожденья.

      Сжались губы. Жизнь грустна.

      Счастье было наважденьем.

      Мне опять немного повезло.

      Я смотрю с гранитного балкона.

      Рядом пруд, в нем воду бьет весло.

      А вдали, где были полигоны

      белый город, словно облака.

      В редкой чистоте дневного неба

      жизнь спокойна, солнечна, легка.

      Чудный день. Все горести нелепы.

      Воздух свежескошенной травы

      я вдыхаю вместе с теплым летом.

      Господи, куда девался ты?

      Проходная. Все. Ты под запретом.

      Прохожу к себе как в бастион,

      мощные природные расколы

      не пройдет и опытный шпион,

      не найдя охранные проколы.

      Лето остается позади.

      Исчезают окна дивных башен.

      Окон нет. Пол – мрамор. Проходи.

      И не видно. И пейзаж не важен.

      Остановись, не мчись, замедли ход.

      Уйди, упрямая, тернистая дорога.

      И так идет за годом новый год,

      а ты грехи все пишешь, горести, пороки.

      Тебе опять показывают жизнь,

      но осень кончилась. Листва пожухла, пала.

      Тебе кричат, кричат: «Остановись!»

      Волна проблем, невзгод вблизи восьмого балла.

      Еще чуть-чуть, приблизится волна,

      не выдержишь, и сердце – вспыхнет сильной болью,

      но если сдашься, новою виной

      тебе напомнят: слабость – это рана с солью.

      Не выдержишь, не вымолвишь и тишь.

      А соль – скопление бед в одном простом мгновенье.

      Так что? Уже не пишешь и молчишь?

      Так просят твоего еще повиновения!

      Нельзя сдаваться, час еще ни тот,

      нельзя сойти с пути, пусть боль невыносима.

      Чем старше в море брошенный вельбот,

      тем больше надо тратить разума и силы.

      Верхушки деревьев проткнули туман.

      В траве усмехаются росы.

      На окнах машин зайчик едет, он мал.

      А бабочки спят и стрекозы.

      В такой ранний час – мир для тех деловых,

      кто едет на службу, работу.

      И в это