Поселок спит. Скрипучий снег

      тропинкой белою сверкает,

      на склоны сопок льется свет:

      сиянье красками играет.

      То разольется бирюзой,

      то златым блеском заискрится,

      то вспыхнет радугой ночной,

      румянцем домотканых ситцев.

      Исчезнет всполох, словно сон,

      стирая память на виденья,

      полярной ночью, темным днем,

      укутываясь снежной тенью.

      У костров, что возле чумов,

      грелись северные псы,

      им кидал якут угрюмо

      рыб мороженых хвосты.

      Здесь не обошлось без свары:

      рыбу утащил вожак

      и, довольный тем наваром,

      сгрыз мороженый костяк.

      А якут без всякой злости

      подозвал голодных псов,

      набросал оленьи кости

      да насыпал им мослов.

      – Завтра – дальняя дорога

      через белые снега.

      Вам силенок надо много —

      ждет нелегкая езда.

      К ночи псы угомонились,

      сыто зарывались в снег,

      а во снах им, видно, снилось:

      в постромках летящий бег.

      Я здесь, под этим снегопадом,

      тихонько голову склоня,

      усыпаны тропинки сада,

      опалом капает луна.

      Тоска застелет думой очи,

      печален мыслей грустный бег,

      пусть в темень непроглядной ночи

      все ж постучится Божий свет.

      Пускай Путь Млечный озарится,

      хрустально заблестят снега

      и ночка звездным тканым ситцем

      укроет в стужи-холода.

      Дочь Севера красой гордилась —

      та прослыла на сотни верст,

      своей прабабушки стыдилась:

      в морщинах вся, а цвет волос…

      Старушка только усмехалась:

      – А юность та – не вечность лун.

      Сама красавицей блистала —

      что женихи теряли ум.

      Прабабушка вздохнула грустно:

      – Вот тебе зеркальце мое.

      Взглянись, потом припрячь искусно,

      запомнив миг сей и лицо.

      В тот год, когда твоя правнучка

      тебе промолвит: «Ты стара!» —

      чтобы понять меня получше,

      достань его из сундучка.

      И вновь вглядись: меня увидишь,

      как отраженье в небылом,

      со старостью ты станешь в мире.

      Поверь, друг друга мы поймем.

      Якут на пастбище далеком,

      в верстах от дома и семьи,

      брел по сугробам одиноко,

      олени хмуро снег мели.

      В