Как на тройке на удалой

      мчал ямщик и запевал,

      весельчак был, видно, малый,

      коней свистом погонял.

      Песнь про зимние метели

      да про вьюги и снега,

      про лесок из сосен-елей

      да про синие глаза.

      Кони ушками поводят,

      что им свист – была бы песнь,

      притомился ямщик вроде —

      тянет облучок присесть.

      Кони мчатся в мыльной пене

      по дороге ледяной,

      лишь скользят в закате тени,

      а ямщик уснул хмельной.

      Близок вечер, ночь в кануне,

      на обочине – трактир,

      постромки – ну точно струны,

      а ямщик очнулся: тпр-р-р!

      И неровный шаг в таверну,

      коням побросал овса,

      матернулся словом скверным,

      завалился у стожка.

      И, видать, то не дорога

      утомила, а винцо.

      Не добравшись до порога,

      в дреме утопил лицо.

      Яблочко по блюдечку —

      кружится и вертится,

      чудеса пусть чудятся

      в отблесках свечей,

      в чудеса те чудные

      верить – не увериться

      среди ясной темени —

      Святочных ночей.

      Девицы в гаданиях,

      ждут: а может, сбудется —

      в годе нарастающем

      встретить жениха,

      и ожиданьях-чаяньях,

      яблочко по блюдечку,

      в святочные таинства —

      свадебка видна.

      К селенью Севера прибился

      зимой голодной дикий волк,

      от стаи, видимо, отбился:

      искал он пропитанье впрок.

      На сопке белой выл ночами,

      пугал собак, их слышал рык,

      свиданья хаскам назначая —

      вой низводил он в перелив.

      Потом исчез – куда-то канул,

      затихли песни от тоски,

      но в теплом мае – утром рано —

      у хаски родились щенки.

      Дивились все в селенье этом:

      волчата глянули на свет!

      Якут-хозяин, споря с ветром,

      лишь молвил: «Равных в силе нет.

      В упряжках будут вожаками,

      Охранниками – злоба рвет!»

      Не зря подлунными ночами

      ту хаски дикий волк стерег.

      Упряжка мчится вдаль по тундре,

      собачий вздох исходит в хрип,

      по тропке снежной и подлунной

      якут их погоняет в крик.

      И надвигается пургой

      полярный ветер-ураган,

      скорее, псы, бегом домой,

      иначе занесет буран.

      Собаки, чуя непогоду

      и слыша окрик ездока,

      мчат оголтело под луною,

      спасая сани и себя.

      Успели – не прошло и часа,

      у чума – вьюгой замело,

      в награду псам – от рыбы мясо,

      и одеялом – полотно.

      – Запрягу