Я оделась в легкие одежды,

            В белый цвет, как любит мой любимый,

            И спешу по лестнице заветной,

            Что ведет в его опочивальню.

      Я спешу и вижу – мне навстречу

      Вся в слезах бежит моя служанка, —

      На три дня уехал повелитель,

      Ждать его велел не засыпая.

            Как змея холодная и злая,

            Жажда смерти в сердце шевельнулась,

            Но любовь посеяла надежду:

            Как-нибудь три дня переживу я,

            Как-нибудь перенесу разлуку.

      Я ждала его три долгих ночи.

      Три зари я без него встречала.

      К вечеру на третий день уснула.

      Вдруг, сквозь сон, послышались мне стуки,

      Стуки, шумы, звоны, разговоры,

      Голос друга, смех его веселый…

      Я проснулась, – звуки отзвучали…

      Голоса угасли в отдаленье…

      Где-то дверь захлопнулась… Все стихло.

      Я – к портрету. Он опять смеется.

      Злой горбун оскалил волчьи зубы.

      Я зову, – бежит моя служанка,

      Говорю: «Подай мои наряды.

            Принеси запястья, ожерелья,

            Шелк и бархат, жемчуг и алмазы,

            Я хочу одеться королевой,

            Потому что мой король вернулся!»

      «Госпожа, – лепечет мне служанка, —

      Не один вернулся повелитель,

      Не один – с чужой нарядной дамой.

      И портрет ее велел повесить

      Над твоею брачною постелью».

            (В нашем доме был такой обычай:

            Кто бы ни был новый посетитель, —

            Вмиг лицо его изображалось

            На доске волшебной против входа.)

      Обернулась я и вижу – точно,

      Над моим висит он изголовьем.

      Подошла я с трепетом к портрету,

      Подошла, взглянула – изумилась.

            Вместо глаз – две круглые гляделки,

            Грубый нос и брови – как колеса,

            Толстых губ нахальная улыбка

            С добродушно-глупым выраженьем.

      О, когда б она была прекрасна, —

      Я б изныла ревностью бессильной!

      Но взглянув на эту, – почему-то

      Умереть я снова захотела…

      До зари очей я не смыкала.

      Рано утром, слышу, под окошком,

      Чей-то голос, женский и визгливый,

            Говорит кому-то: «До свиданья».

      Я – к окну. И вижу – наши кони;

      Вороной и белая лошадка,

      Будто день и ночь, впряглись в карету,

      А в карету входит незнакомка.

      Круглыми, как бусины, глазами

      Смотрит вверх, коротенькой рукою

      Поцелуй кому-то посылает

      И твердит: «До скорого свиданья!»

            В третий раз я смерти пожелала.

            О,