Во дворе Владычицы собралась вся деревня. Сама хозяйка сидела на высоком крыльце в нарядном полушубке, в расписных сапожках, принимала народ.

      Первой вышла баба с перевязанной щекой. Положила перед Владычицей лепешку черную да кусок семги. Держась за щеку, застонала.

      – Что у тебя? – спрашивает Владычица.

      – Ой! – стонет баба.

      – Зуб, что ли? Который?

      – О-о! – баба засунула палец в рот.

      – Змею живую добудь и вынь из нее желчь из живой, и чтоб она живая с того места сползла, а желчью мажь зуб, где болит, а если змея с того места без желчи не сползет, в той желчи пособия нет.

      – У-уу, – благодарно простонала баба, пятясь задом в толпу.

      Вышел из толпы мужичок, упал перед Владычицей на колени, приложился губами к ее ноге.

      – Что у тебя, Степан? – спросила она ласково.

      – Корова пропала, матушка. Третьего дня выгнал ее пастись к лесу, ввечеру пришел, а уж ее нет.

      – Выйди поутру до света, стань на росу босой, плюнь трижды против солнца, говоря: «Пропади тень от света, роса от тепла, найдись, моя корова, приди к хозяину, дай молочка, напои меня, мою жену, моих детушек». Если волки не задрали, найдется. Понял, нет?

      – Понял, матушка, благодарствую, понял.

      – А ну-ка повтори, что делать должон.

      – Ну, значит, это, выйти ночью, стать на росу босому, трижды плюнуть и сказать…

      – Куда плюнуть-то?

      – А я, матушка, и забыл.

      – Вот, забыл! А это есть самое главное. Трижды плюнь против солнца. А что говорить надо?

      – Ну, значит, «пропади тень от тепла»…

      – Тьфу ты, несмышленый какой! Ну как же может тень от тепла-то пропасть? Ты видал такое?

      – Не, – сказал мужик, – не видал.

      – И значит, как надо говорить?

      – А кто знает! – мужик растерянно почесал в затылке.

      – Ладно, опосля придешь, назубок учить будешь.

      Мужик, смущенный, отошел кланяясь.

      Тут вышли из толпы отец Гриньки и отец Анчутки, вывели за руки своих детей. Гринька и Анчутка упали перед Владычицей на колени. Отец Гриньки бросил на крыльцо мешок. В мешке был поросенок. Он завизжал, забарахтался и покатился по крыльцу. В толпе все засмеялись. Матрена, выбежав на крыльцо, схватила поросенка и утащила в терем.

      Отец Гриньки поклонился Владычице и сказал:

      – Матушка наша, пресвятая Владычица, надумали мы оженить наших детушек, просим твоего святого благословения. Пусть промежду ними будут мир да совет.

      Владычица сжала губы, и взгляд ее встретился с непроницаемым Гринькиным взглядом. Однако она сдержала себя и с подобающей случаю величественностью свела руки крестом, левую ладонь приложила ко лбу Гриньки, стоявшего справа, правую – ко лбу Анчутки.

      Молодые отошли кланяясь.

      Вышла баба с ребенком.

      – Что у тебя? – строго спросила Владычица.

      – Да я вот все с дитем, матушка. Уж ты не серчай,