Незлобивый блажен тем паче!

      В террасе с тещею судача,

      над вымыслами чуть не плача,

      блажен – хотя и неумен.

      Вон ива над рекой клонится,

      а вон химкомбинат дымится,

      и все физические лица

      блаженны – всяк на свой фасон,

      хотя предел им положен.

      Блажен, кто сонного ребенка

      укрыв, целует потихоньку,

      полощет, вешает пеленки

      и вскакивает в темноте,

      дыханья детского не слыша,

      и в ужасе подходит ближе

      и слышит, слава Богу, слышит

      сопенье! И блаженны те

      и эти вот. И те, те, те.

      А может быть, еще блаженней,

      кто после семяизверженья

      во мгле глядит на профиль женин

      и курит. И блажен стократ

      муж, не входящий ни в советы,

      ни в ССП, ни в комитеты,

      не вызываемый при этом

      в нарсуд или военкомат.

      Блажен и ты, умерший брат.

      Блаженны дядьки после пьянки,

      играющие в футболянку.

      Блажен пацан, везущий санки

      на горку и летящий вниз.

      Блажен мужик с подбитым глазом —

      легко отделался, зараза!

      Поэтому и маршал Язов

      блажен, и патриот Алксни́с

      (ему же рифма – Бурбули́с).

      Блажен закончивший прополку,

      блажен глазеющий без толку

      в окно на «Жигули» и «Волги»,

      блажен, на утренней заре,

      поеживаясь и зевая,

      вотще взыскующий трамвая,

      блажен, кто дембельнулся в мае,

      кто дембельнулся в ноябре!

      Блажен и зверь в своей норе.

      Блажен вкусивший рюмку водки,

      закусывающий селедкой,

      притискивающий молодку.

      Кино, вино и домино —

      блаженство тоже! Шуры-муры,

      затеянные нами сдуру,

      дают в итоге Шуру, Муру,

      а это – чудо, и оно

      зовется благом все равно!

      А малосольный огуречик?

      А песня, слышная далече?

      А эти очи, перси, плечи?

      А этот зад? А этот свет,

      сквозь туч пробившийся? А эти,

      горящие в потоке света,

      стекляшки старого буфета?

      А этот комплексный обед?

      Ужели мало? Вовсе нет!

      Блаженств исполнен мир гремучий.

      Почто ж гнездится страх ползучий,

      и ненависть клубится тучей

      в душе несмысленной твоей?

      И что ты рек в сердцах, безумец?

      Однообразно, словно зуммер,

      гудит привычная угрюмость.

      Взгляни на птиц и на детей!

      Взгляни на лилии полей.

      Твой краткий век почти что прожит.

      Прошедшее томит и гложет.

      Кто жил и мыслил, тот не может

      в душе не презирать себя.

      Претензий с каждым годом меньше.

      Долги растут. Детей и женщин

      учитывай.