Больно так, что нету боли,

      нету больше чувств.

      Небо, Ты не видишь, что ли:

      у земли нет больше соли,

      есть зола, но нету соли… Пуст,

      се и ваш дом тоже ныне пуст.

      Больно так, что нету больше чувств.

      Если вздрагивать при стуке,

      значит, будет дым.

      Небо, на каком же круге

      Ты возьмёшь нас на поруки?

      Мир упорен, помнишь это Ты:

      моет руки – кровь вместо воды.

      Мир упорен… кровь вместо воды.

      А мы хотели тоже быть… под этим небом.

      А мы хотели бы без «бы», но это «бы» – наша быль… и судьбы

      не миновать:

      Голо тело, сердце голо,

      правда без прикрас.

      Голым не до разговоров,

      виноватых нет средь голых,

      не до споров… Мир, смотри на нас.

      Мир, не прячь глаза, смотри на нас.

      Мир, смотри: мы – правда без прикрас.

      Нас, как прежде, пролистают

      и забудут, но

      мы ведь истина простая,

      мы-то верим, мы-то знаем:

      мир спасает спасший одного.

      Мир прощают только за него.

      Мир прощают только за него.

      В камне вылитые дни

      обогнать себя спешат.

      От осанны до «распни»

      расстояние – душа.

      Раскалится пьедестал,

      переменится народ.

      За спиною у Христа —

      мается Искариот, —

      – Он прощупал эти дни,

      он учуял: дело – швах.

      От осанны до петли

      расстояние – душа.

      А Петра задавит страх

      в этой адовой ночи…

      Задушите петуха,

      как же громко он кричит!

      Тьму разлили, и фонит

      обезумевший злодей.

      От «лама́ савахфани́»

      не укроешься нигде.

      Вместо неба – чёрный смог.

      Кто же правит в этот час,

      раз оставил Бога – Бог,

      и Господь покинул нас?

      Час девятый, перестань!

      Это уксус, не вино…

      От осанны до креста

      человечество одно.

      Три вопроса, и пара заданий…

      Дай мне справиться, Господи, силы.

      В институте