Растворённое солнце в морозе

      И тумана застывшие клочья —

      Это видел кобель бесхозный

      После злой и зубастой ночи.

      Это видел единственным глазом.

      А второй перебил местный дворник.

      Был шпаною за лапы связан

      И потрёпан собачьей сворой.

      На холодном лежал тротуаре.

      Кто-то в бок сапогом, палкой в морду.

      До утра всё пинки да удары

      Лишь за то, что он был беспородный.

      А на утро забился под лавку,

      Любовался сквозь белые рейки,

      Как рассвет наряжался в яркую

      Златотканую телогрейку,

      Чтобы в городе не было мрака,

      Чтобы день улыбнулся новый.

      Пёс был самой счастливой дворнягой,

      Ведь смотрелось на мир с любовью.

      Ведь смотрелось как солнце созрело

      В красоте голубого тумана.

      Он весь мир бы согрел тёплым телом

      И его зализал бы, как рану.

      Что грустить, если жизнь отпылала?

      Всем когда-то лететь на покой.

      День зарёй начинается алой

      И кончается алой зарёй.

      Догорает вечерняя зорька.

      Даст Господь ли душе благодать,

      Чтоб у Родины хоть на задворках

      Дикой яблоней мне прорастать.

      Чтоб остаться здесь. Пусть и в печальной,

      Пусть в суровой, но милой земле.

      В жёлтом поле густым Иван-чаем

      Расцветал бы под крик журавлей.

      Не бери мою душу отсюда,

      Дай мне, Боже, ещё раз прожить

      Хоть ветлой у забытого пру́да,

      Хоть цветком под ногами у ржи.

      Что мне рай? Что сады золотые?

      Коль не моют их слёзы весны.

      Что мне рай, если нет там России,

      Невесёлой моей стороны.

      Спят дома заполярной столицы,

      Хмурый город в тумане озяб.

      Мокрым снегом на сопки ложится

      Неулыбчивый серый октябрь.

      Не грустите, вздыхая и плача

      То, что солнцу пора на покой.

      Это просто лишь зимняя спячка,

      Чтобы вновь просыпаться весной.

      Верю, жизнь без следа не уходит,

      Как отлив, оставляя песок.

      Вдоль по осени катит природы

      Деревянное колесо.

      Ах, ты осень – глаза чародейки!

      Ах,