Если я со стыдом сгину, и дерзким, им

      Не отмщу и сойду в гроб обесславленным,

      И меня одолеют

      Силы, духу враждебные —

      Пусть тогда и тобой буду забыт, навек,

      О, красней за меня, мучься и ты стыдом,

      Ты, любимая мною!

      Нет, и тут пусть не будет так!

      Но предчувствую я: буду один, один…

      Гений светлый, и ты бросишь! И духи лишь

      Смерти будут мне струны

      Сердца, струны все, рвать и рвать.

      Кудри юности, о, осеребритесь же!

      Краток будет мой день, завтра же что нас ждет?..

      …меня на пустынный здесь

      Двух дорог перекресток

      Боль разящая кинула!

      В младые годы был я так утру рад,

      И плакал горько вечером! Ныне же

      Я день сомненьем начинаю —

      Радостен, свят мне тихий мой вечер.

      Благословляю малый дар,

      Скупой огонь, возжженный Богом.

      Его питает сердца жар,

      Но не разжечь в большой пожар

      Его ни бурям, ни тревогам.

      Благословляю тайный знак

      Далекой красоты духовной.

      Мой уголек, мой алый мак.

      Не от него ли сердце так

      Тревожно бьется и неровно?

      О чем-то светлом всё еще мне снится.

      Надеждой замыкаю каждый день.

      Но вот уже мне на руки ложится

      Еще не близкой ночи тень.

      Как прежде верю: будет всё иное.

      Но изредка уж прозреваю я:

      Всё то, что было в жизни здесь со мною —

      Судьба моя и жизнь моя!

      Нет ничего в душе моей, что б людям рассказать.

      Нет драгоценных в ней камней, нет драгоценных дней,

      Нет слов поющих, словно мать, чтоб боль людскую укачать.

      Чем боль людскую мне унять, что буду делать с ней?

      Я боль одну, свою, люблю, о ней одной пою,

      Ее я людям отдаю, ее, мою, другим.

      Что делать людям с болью той, с ее певучей красотой?

      У них своя. Не стой, не пой, не будь помехой им!

      У них своя, как у тебя, у каждого своя.

      И замкнут каждый человек в ту боль свою навек.

      И каждого влечет