О, желтенькая птичка канарейка,

      Комочек солнца желто-золотой,

      Весной, в мещанской комнатке простой,

      Ты песнь поешь о том, что почки клейки,

      О том, что счастье – жизнь и мир хорош,

      Чеканишь золото и нижешь зерна

      На нитку золотую бус упорно

      И с звонким звоном нитку оборвешь.

      О, бедная засохшая герань,

      Ты украшаешь пыльный подоконник,

      Ты, может быть, любви и счастья дань, —

      Возлюбленный принес тебя поклонник.

      Цвети, расти для радости людей

      И говори мещанке в бедной тальме

      О призрачном безумьи орхидей,

      Магнолиях и африканской пальме.

      Прекрасен мир, но жизнь бедна, а песнь,

      Песнь лишь мечта, рожденная любовью,

      Страданьем и стремленьем, как болезнь

      Родит мечту о счастье и здоровье.

      И, может быть, искусство, как герань,

      И песня, как та желтенькая птичка,

      Несут немного счастья, грезе дань,

      В жизнь, где унынье, скудость и привычка.

      Сладостью пряной полно,

      Сердце задержанно бьется, —

      Словно темно-густое вино

      В грудь мне безудержно льется

      Из прозрачных и нежных рук

      Струею серебряно-звонкой…

      Или слышу я скрипок звук,

      Ясный-ясный и тонкий-тонкий?

      Не сознаю ничего,

      Только на сердце пряная сладость.

      Неужели узреть божество

      Предстоит мне испуг и радость!

      Золотые струны натяну на лиру,

      Еще не порвалась нить от сердца к солнцу,

      Золотые струны от сердца к миру.

      Они расплавляются, когда на зените

      Солнце в яростном зное вопиет: «Осанна».

      Но в хрупкие утра так явственны нити

      И звенят серебряно, как largo органа.

      О, дай мне, Боже, сил и времени,

      Быть может, духом я богат,

      Быть может, горсть златого семени

      В моей душе живет, как клад.

      Взойдет – и сотворю прекрасное,

      Увижу сон свой наяву,

      И вот в сей жизни не напрасно