В транзите от продаж им небольшие денежки текли,

      И жен своих и сыновей они не баловали,

      В отличье от меня, тех денег в тратторию не несли,

      На траттории, рестораны денег не давали.

      Наверно, думали, что будущую жизнь спасут они,

      Спасет несчастная копейка – это капли,

      Ну, понимаю, тысячи, быть может, помогли б,

      А сотни эти жалкие спасут навряд ли.

      С тех пор уж тридцать лет прошло,

      Ладинсполи случайно вновь мы посетили,

      Но маклерские долларов обмен и воровство

      Ладиспольцы и до сих пор не позабыли.

      Бывало, из Америки к нам приезжали чуваки.

      Пораньше нас из матушки России умотали.

      На фотках в девственной и сексуальной ломоте

      Их трепаные жены на капотах кадиллачьих возлегали.

      И кадиллаков вид подействовал на нас,

      Ведь раньше я не мог купить руля от «Волги»,

      На две шестьсот купили мы тряпье,

      Чтобы в Нью-Йорке избежать кривые толки.

      Америка сидела плотно в наших головах,

      Картинками сороковых времен блестящих.

      Какие боа, женщины, а смокинги, а рандеву!

      Какие мундштуки во рту у дам курящих.

      Приемы, мюзиклы, Армстронг и Нат-Кинг-Кол,

      Я был уверен, заработаю на все на это.

      Приехал, прослезился, понял, дурачок.

      Что все мои мечты уплыли в Лету.

      В огромном «Боинге» летели чуваки,

      Прекрасно овладевшие англо-саксонской речью,

      Примерно так же, как китайский мандарин

      Владел старославянским и древнейшей

      клинописью междуречья.

      Пилоты «Боинга» должны нам кланяться, но до земли,

      За то, что самолет наш не был перегружен,

      Во-первых, потому, что груза языка мы не везли,

      А во-вторых, и груза денег – нам он был не нужен.