Всё тлен – заботы, мысли, имена,

      Разнообразны судьбы, как известно,

      И дольний мир исправить невозможно.

      Всё мимолетно здесь, всё легковесно,

      Фортуна злоковарна, ненадежна,

      И только Смерть незыблема одна.

      «О вздох любовный, сердцу расскажи,

      Где обретешь красавицу драгую?

      И новость передай мне хоть какую,

      Коль посетишь ты эти рубежи».

      «Ликуй, смягчиться сердцу прикажи.

      Я роем сладких дум ей грудь волную,

      Беседую с Амором зачастую

      О благородстве нашей госпожи».

      «Так истина ли то, что прозвучало?»

      «Конечно, да». «Тогда еще ответь,

      Где ты укрылся в сердце, не пойму?»

      Вдруг ветром те слова мои умчало.

      И на груди Амор поклялся впредь

      Не возвращаться к сердцу моему.

      Скажи мне, лучезарная звезда,

      Светила меркнут пред тобой мгновенно,

      Почто ты ярче, чем обыкновенно?

      Иль спорить с Фебом есть тебе нужда?

      Наверно, очи, кои навсегда

      У нас отняты Смертью дерзновенной,

      С тобой соединились во вселенной,

      И гордый Феб вам уступил тогда.

      Иль это, или новое светило,

      Что свод небесный украшает ныне,

      О боги, наш услышало призыв:

      Поднявшись, свет столь чистый заструило,

      Что очи, слезы лившие в кручине,

      К нему стремятся, горести забыв.

      Вслед солнцу, что спешит к черте закатной,

      Потупит очи Клития, бледна,

      И сетует на то, что лишена

      Его живящей силы благодатной.

      Когда же вспыхнет в дали необъятной

      Предтеча Феба – радости полна,

      К Авроре нежной тянется она,

      Восход ее благословив стократно.

      Но знаю я, что миру не вернет

      Аврора это Солнце! Злая участь

      Навеки облекла нас тьмой ночной.

      Ты не узришь, о Клития, восход,

      Тех солнц-очей смерть погасила жгучесть,

      И поглотил их горизонт иной.

      Я света в жизни больше не найду,

      И эту жизнь нам смертью звать пристало,

      В ее лице и смерть прекрасной стала,

      Так боги умирают на беду.

      Преобразилась в яркую звезду

      Та, над которой смерть торжествовала;

      К земным усладам не стремясь нимало,

      Годов преступных длить мне череду.

      Вздыхает сердце, слез глаза не прячут:

      Лишился солнца этот дольний мир,

      Лишилось сердце благостной надежды.

      Со мной Амор и Грации заплачут,

      Заплачет и Сестер парнасских клир,

      И с ними чьи не увлажнятся вежды?

      Где мне укрыться от воспоминаний?

      В какой пещере обрести покой

      От памяти, терзающей тоской,

      Питающей огонь моих страданий?

      Будь на цветущей радостной поляне,

      Будь я под сенью зелени