Август – время цикад.

      Воздух пьяный, наполненный летом.

      Возвышается звук их баллад

      над сосной, мягким солнцем согретой.

      И не слышно шагов синевы

      по размытой тропе горизонта.

      Только робкое сердце травы

      бьётся вечно из тайного порта.

      Над скалою, над призраком дня,

      ослеплённым весёлым светилом,

      ты уже не отыщешь меня

      в песне лета цветным переливом.

      Ты уже не увидишь июль

      из венков запоздалого ветра,

      в оперенье оранжевых пуль,

      уносящих мелодию спектра.

      Кто-то в небе усилит напор

      у любви и в работе на поле,

      да лишь еле заметный узор

      превратит одуванчик в героя.

      И морскою волной в вышине

      смоет серое облако боли,

      будто всадник на белом слоне

      представленье лихое устроит.

      Как же ваш диссонанс когнитивен

      в свете луны замёрзшей!

      Люди застыли на дагерротипе,

      им там вдвойне грустней и горше.

      Обламываются у них улыбки от недопонимания.

      Ведь теперь не люди, а гаджеты размножаются,

      умножая и умножая всеобщее незнание

      в пустыне настоящего, того, что кажется.

      Какие же у них лица другие!

      Мягкие изгибы повторить невозможно.

      В чёрном много белого, не как ныне.

      Неужто им не появиться в этом мире

      тревожном.

      Стирает их лет наждачка

      и на салазках увозит от нас.

      Туда, где хаос и слово – стачка,

      руки в карманы, глаза в компас.

      Целых жизней страницы сорваны,

      ветром ползучих идей и форм.

      И затерялся меж; семафорами

      поезд, везущий весну и шторм.