И затянет петлю из опавших сомнений жестоких,

      криком серым восток запоздалое счастье спугнёт.

      И повиснет заря на изнанке небес одиноких.

      И отправится в ночь беспричинного пьянства оплот.

      А гроза вдалеке уличит в злонамеренье лето,

      красноглазым кострам даст гусиные шеи воды.

      И замрёт вдалеке жёлтый лес из забытых ответов

      на вопросы морей и запросы скуластой беды.

      Выстрел в спину из слёз изменил нашу милую розу,

      как награда небес от звезды синевою цвела пустота.

      В сотне строк роковая страда из степного обоза,

      между стрел улетела в пространство столетий из сна.

      Мир однажды оглох от воскресших магнитных

      свечений

      в белой коме небес с захудалыми трупами зим.

      Одиноких сердец и погибших изменчивых мнений,

      что застряли в окне, как засушенный осенью гимн.

      На небесных лугах из муара цветных отклонений

      лёг чернёным стволом желтоглазый захватчик часов,

      жезлом новых идей и душевным сиротством молений,

      кирпичом из стекла и извечной тоскою постов.

      Родниковым песком серебрил очертанья галактик,

      обручальным кольцом закрепил основания дел,

      волком выл от любви, признавал безобразие тактик,

      что лежат на виду и являются вектором стрел.