Он все делал неправильно: с детства и до самой смерти, которая тоже была абсолютно неправильной. Ему было 82 года, когда он рванул из Лондона в Испанию вслед за тем, кого любил. И умер в Мадриде от инфаркта, отвергнутый и непонятый. Многомиллионное наследство он завещал почти чужому человеку. Ему было за пятьдесят, когда врачи запретили алкоголь. А он отметил этот запрет грандиозной дружеской попойкой. Хроническая астма выбивала его из седла, когда отец под угрозой жестокого избиения заставлял скакать на лошадях. Друг и любовник, бывший военный летчик Питер Лейси избивал его до полусмерти и однажды выкинул из окна второго этажа, сильно покалечив. В день трагического самоубийства другого близкого человека, Джорджа Дайера, проходила чрезвычайно важная для Бэкона персональная выставка в Париже, и он просто скрыл на два дня факт смерти, чтобы не испортить впечатления от своего триумфа. И только потом разразился серией невероятных кричащих от жуткой боли картин, в том числе знаменитых «черных триптихов», посвященных погибшему другу. Эту картину он написал спустя шесть лет после гибели Дайера (продана за $49 812 500, аукцион Christie’s). Его погибший любовник с деформированным лицом и телом застыл в черной раме из куба. Тень у его ног со следами крови – это силуэт самого художника. И вы все еще удивляетесь этому потоку бессознательного в его работах? Бэкон словно доказывал свою теорию: «Живопись – это образец собственной нервной системы, проецируемой на холст». Он был человеком крайностей во всем: в игре, в любви, в дружбе… Настоящая дружба, говорил он, это когда «двое готовы разорвать друг друга в клочья». Неразлучные «риск и удача» сопровождали его по жизни. Пожалуй, больше всех на свете он любил свою няню, Джесси Лайтфут, которая неизменно делила с ним радости и невзгоды. Бывало, она подворовывала для него еду в трудные дни безденежья и кормила посетителей подпольной рулетки в их квартире вкусными сандвичами, но так и не успела увидеть его богатым и знаменитым. В одном