Слуга театра и заветных струн,

      ты, как герой одной из своих песен,

      был тоже врун, болтун и хохотун

      и слыл таким, блудя и куролеся.

      …Случились непростые времена,

      когда мне помощь друга непреложно

      ощущением плеча побыть должна —

      иначе всё же узы дружбы ложны.

      Я его плеча не ощутил,

      или он бессилен был помочь мне,

      но с тех пор надёжный дружбы тыл

      стал, увы, иллюзией побочной.

      Ну, а потом предлог cherchez la femme

      вдруг влез наветом в наши отношенья,

      чтобы идти за нами по пятам,

      и этим углубляя отчужденье.

      Исправить что-то – всё равно, что тут

      метаться в выяснений паутине,

      иль рядовой опровергать абсурд,

      или уют искать на гильотине…

      Вот так мы отдалились навсегда,

      хотя пересекались вновь и часто,

      да и к прежней связке сквозь года

      ощущали всё же, что причастны.

      Я понимаю, кажется, теперь,

      причину, нас разведшую когда-то,

      как одну из множества потерь,

      в коей быть не может виноватых.

      Просто дружба – молодости клон,

      время шумных сходок и пирушек,

      замыслов стремительный разгон

      и мельканье ветреных подружек.

      Вспомнился охотничий рассказ,

      словно чтоб в сюжет добавить строчку,

      ибо он был именно про нас:

      большие лоси бродят в одиночку…

      И когда мы встретились, считай,

      за три года до твоей кончины,

      радость этой встречи невзначай

      огорчила лёгкая кручина.

      …Майский праздник. В Красную Пахру,

      а точней, в дом творчества «Известий»,

      по делам я в этот день махнул,

      парканулся в отведённом месте,

      рядом с «Мерседесом» —

      я-то знал,

      кто машины сей владелец знатный…

      Тут как тут и ты, как будто ждал

      нашей встречи, столь невероятной.

      Мы обнялись.

      – Ну, как дела, Васёк?

      – Нормалёк. Ты как здесь?

      – Да Марина приехала и на один денёк

      зб город смотать уговорила.

      Я сауну сейчас тут заказал.

      Пойдёшь?

      – А то, Васёчек! С наслажденьем…

      Той сауне я ставлю высший балл,

      как нашему забытому общенью.

      Мы провели с тобой там шесть часов,

      разговором насладясь и паром,

      не ведая, что промельки годов

      не наградят нас вновь столь щедрым даром.

      Как будто прежней дружбы ренессанс,

      хотя, казалось бы, какая малость…

      Кстати, был тогда один нюанс,

      новую в тебе открывший странность.

      Ты без умолку держал свой монолог

      во множестве сюжетов, в разных лицах,

      словно, в раж войдя, никак не мог

      в этом кроссе фраз остановиться.

      Внове это было наблюдать —

      понял я, что ты,