Искать богинь – куда не кинь –

      Вокруг себя порою сложно:

      Ведь рассмотреть иных богинь

      Скорее, с потолка возможно.

       Я с головой своей дружу –

       Наверняка об этом знаю.

       Под потолком всегда кружу,

       Когда богиню вспоминаю.

      Пусть я не понят до конца,

      Но самому куда понятней:

      Щец похлебать, поесть мясца

      Под потолком всегда приятней!

       Пусть не поймёт меня семья,

       Зато богиню я услышу.

       Под потолком укроюсь я,

       Когда тихонько едет крыша!

      Проснулся. Лечу на планете Земля.

      Мелькают года, задержаться нельзя.

      Вот радость полёта на время схвачу

      И снова лечу. Лишь лечу и лечу.

      Чудесные сны примерещились мне –

      Шедевры пишу наяву и во сне,

      При этом лечу в тишине неземной,

      Планета едва успевает за мной.

      Лишь ручку с бумагой схвачу на лету,

      И чушь беспробудно плету и плету…

      … Иду сквозь снег, как сквозь кусты,

      Отодвигая снег рукой.

      Он всё летит, его пласты

      Вот-вот накроют с головой.

      Про снег прекрасно Пастернак

      Писал – такие вот дела!

      Его, по праву, как-никак,

      Награда Нобеля ждала,

      И Бокарев про снег успел

      В сердцах немало сочинить –

      Как снег над головой летел,

      И как плелась снежинок нить.

      Он, снег, примчится, тут как тут,

      Внезапно – хрясь по голове!

      Стих выдаст – премию дадут,

      Да не одну, а сразу две!

      Картины зимние просты –

      Снега, метель, да вьюги вой,

      Как рухнут снежные пласты –

      Поэт не дружит с головой.

      На самом деле хоббиты – евреи.

      У нас не каждый Федя Бондарчук.

      Я с каждым днём зверею и зверею –

      Видать, евреи были Гек и Чук,

      На самом деле, хоббиты – евреи,

      Один лишь русский – Федя Бондарчук.

      Что сказок русских может быть мудрее?

      Они – литературная заря,

      Но в них снуют опять одни евреи –

      И колобок, и три богатыря.

      Я ж опять дурею и дурею –

      Скажи ты мне, товарищ дорогой –

      Кто ж, в самом деле, если не евреи

      Сам Змей Горыныч с Бабою Ягой?

      Я вовсе не устану удивляться,

      Когда евреи всюду начеку,

      Но только вот скажи, куда ж деваться

      Он них несчастному Бондарчуку?

      Ворона с сыром, Маша, три медведя –

      На них всё той