Наплывала тень… Догорал камин,

      Руки на груди, он стоял один.

      Неподвижный взор устремляя вдаль,

      Горько говоря про свою печаль:

      «Я пробрался в глубь неизвестных стран,

      Восемьдесят дней шел мой караван;

      Цепи грозных гор, лес, а иногда

      Странные вдали чьи-то города.

      И не раз из них в тишине ночной

      В лагерь долетал непонятный вой.

      Мы рубили лес, мы копали рвы,

      Вечерами к нам подходили львы.

      Но трусливых душ не было меж нас,

      Мы стреляли в них, целясь между глаз.

      Древний я отрыл храм из-под песка,

      Именем моим названа река,

      И в стране озер пять больших племен

      Слушались меня, чтили мой закон.

      Но теперь я слаб, как во власти сна,

      И больна душа, тягостно больна;

      Я узнал, узнал, что такое страх,

      Погребенный здесь в четырех стенах;

      Даже блеск ружья, даже плеск волны

      Эту цепь порвать ныне не вольны…»

      И, тая в глазах злое торжество,

      Женщина в углу слушала его.

      Христос сказал: убогие блаженны,

      Завиден рок слепцов, калек и нищих,

      Я их возьму в надзвездные селенья,

      Я сделаю их рыцарями неба

      И назову славнейшими из славных…

      Пусть! Я приму! Но как же те, другие,

      Чьей мыслью мы теперь живем и дышим,

      Чьи имена звучат нам, как призывы?

      Искупят чем они свое величье,

      Как им заплатит воля равновесья?

      Иль Беатриче стала проституткой,

      Глухонемым – великий Вольфганг Гёте

      И Байрон – площадным шутом… о ужас!

      Из логова змиева,

      Из города Киева,

      Я взял не жену, а колдунью.

      А думал забавницу,

      Гадал – своенравницу,

      Веселую птицу-певунью.

      Покликаешь – морщится,

      Обнимешь – топорщится,

      А выйдет луна – затомится,

      И смотрит, и стонет,

      Как будто хоронит

      Кого-то, – и хочет топиться.

      Твержу ей: крещеному,

      С тобой по-мудреному

      Возиться теперь мне не в пору;

      Снеси-ка истому ты

      В Днепровские омуты,

      На грешную Лысую