И сегодня стреляют. Владимир Рыбин
Читать онлайн книгу.
побежал, налетел на деда.
– Оглашенный! – укорил дед, отбирая бинокль. – Хрупкий прибор-то, понимать надо.
И сам стал рассматривать Волгу, разбомбленный, осевший по верхнюю палубу пароход, остовы полузатопленных барж, песчаные отмели да заросли ветел на островах и протоки, протоки – предмет постоянной заботы и тех давних, царицынских, спасателей, и недавних, сталинградских.
Наглядевшись, отдал бинокль Бакшееву и принялся проверять лодку. Все было починено на совесть, щели законопачены, проломы в бортах забиты и просмолены. Скопидомство, с каким Бакшеев столько лет трясся над своим биноклем, похоже, вовсе не было скопидомством, а хорошей бережливостью, уважением к вещи. Вон как это теперь обернулось – на лодке, всеми брошенной, обреченной.
– Может, чего помочь?
– Да уж нечего.
Матвеич снова поглядел на лодку и сообразил.
– Краска есть?
– Есть немного. А зачем?
– Давай имя напишу. Корабль без имени – не полагается.
– Пиши.
Он достал банку, наполовину налитую красным суриком, подал и кисть, не кисть, а клок пакли, привязанный к палке.
– Чего писать-то будешь?
– Чего? А вон «Лидия». Годится?
– А «Татьяна»?
– Где она? А тут, глядишь, обрадуем человека.
Крупно, так что на четверть лодки получилось, вывел Матвеич это имя на борту. Подумал, что всей-то «Лидии» на воде и не видно будет, до половины потонет. Обошел лодку и на другом борту написал «Лидию» помельче.
– Ну чего, звать людей-то?
– Давай потихоньку.
Матвеич принес узлы, кинул в лодку, усадил туда же мальчишку с кошкой, девчонку, и они принялись сталкивать пятнистое суденышко в воду. Откуда ни возьмись, подсунулись еще десяток рук, вмиг спихнули лодку, и так же вмиг она оказалась переполненной.
И Матвеич сам не заметил, как вместе со Степкой тоже оказался в лодке. Хотел вылезть, да побоялся за внука, поскольку лодку уже относило от берега.
– Плавать-то умеешь? – спросил на всякий случай.
– Еще как! – обрадованно заорал Степка.
Но бултыхаться в воду Матвеич все-таки раздумал. Решил: не много потеряет, если прогуляется разок на ту сторону. Вся ведь жизнь на воде, и теперь, особо после степной сухоты да пылищи, река тянула к себе, не отпускала.
Мотор зачихал, закашлял, задымил весь берег и заглох. Ухватились за торчавшую из воды сваю, молча, терпеливо ждали, пока лодочник разберется в моторе. И Матвеичу тоже пришлось щупать сальные, еще не раскалившиеся бока мотора. Знал он эту машину, такая же была на одном спасательном катере. Как обходиться с ней, заводить там, останавливать, тоже знал. А вот чинить не приходилось. И хоть не в силах он был помочь умельцу Бакшееву, а чувствовал себя нужным, но мысль о том, чтобы вылезть, совсем не приходила в голову. Думалось только о веслах. Бывало, моторов-то и знать не знали, а плавали куда хошь. Но женскими ли руками выгрести на стремнине? Закрутит, понесет, перепугает баб. А там и до паники недалеко, а паника на судне хуже пожара.
Солнце уж калило вовсю, когда мотор