Мы счастье в мире умножаем

      (а злу – позор и панихида),

      мы смерти дерзко возражаем,

      творя обряд продленья вида.

      В любви на равных ум и сила,

      душевной требуют сноровки

      затеи пластики и пыла,

      любви блаженные уловки.

      В политике – тайфун, торнадо, вьюга,

      метель и ожиданье рукопашной;

      смотреть, как раздевается подруга,

      на фоне этом радостно и страшно.

      Люблю, с друзьями стол деля,

      поймать тот миг, на миг очнувшись,

      когда окрестная земля

      собралась плыть, слегка качнувшись.

      Едва смежает сон твои ресницы —

      ты мечешься, волнуешься, кипишь,

      а что тебе на самом деле снится,

      я знаю, ибо знаю, с кем ты спишь.

      Есть женщины, познавшие с печалью,

      что проще уступить, чем отказаться,

      они к себе мужчин пускают в спальню

      из жалости и чтобы отвязаться.

      Он даму держал на коленях,

      и тяжко дышалось ему,

      есть женщины в русских селеньях —

      не по плечу одному.

      Мы пружины не знаем свои,

      мы не ведаем, чем дорожить,

      а минуты вчерашней любви

      помогают нам день пережить.

      И дух и плоть у дам играют,

      когда, посплетничать зайдя,

      они подруг перебирают,

      говно сиропом разводя.

      Встречаясь с дамой тет-а-тет,

      теряешь к даме пиетет.

      Мужик тугим узлом совьется,

      но если пламя в нем клокочет —

      всегда от женщины добьется

      того, что женщина захочет.

      Я не люблю провинциалок —

      жеманных жестов, постных лиц;

      от вялых страхов сух и жалок

      любовный их Аустерлиц.

      Мы заняты делом отличным,

      нас тешит и греет оно,

      и ангел на доме публичном

      завистливо смотрит в окно.

      Блажен, кому достался мудрый разум,

      такому все легко и задарма,

      а нам осталась радость, что ни разу

      не мучались от горя от ума.

      В силу разных невнятных причин,

      вопреки и хуле и насмешке,

      очень женщины любят мужчин,

      равнодушных к успеху и спешке.

      С каждым годом жить мне интересней,

      прочно мой фундамент в почву врыт,

      каждый день я радуюсь, как песне,

      оклику, что стол уже накрыт.

      Чисто элегическое духа ощущение

      мы в конце недели рюмкой лечим,

      истинно трагическое мироощущение

      требует бутылки каждый вечер.

      Болит, свербит моя душа,

      сменяя страсти воздержанием;

      невинность формой