Гуляешь, накинув ты черную шаль,

      С каймой золотою узорную шаль.

      Тобой, непокорною, я покорен,

      И сердце мое разрывает печаль.

      Не сердце в груди у меня, а костер,

      И день ото дня все безумней костер.

      И вмиг примерзает мой к нёбу язык,

      Когда на меня обращаешь ты взор.

      Ты – кровь с молоком. Льется свет с твоих щек,

      Подобных еще я не видывал щек.

      И каждую бровь, как арабское «н»,

      Не тушью ли вывел на лбу твоем Бог?

      Начало всего совершенного – ты,

      Начало всего сокровенного – ты,

      И составлять преспокойно в горах

      Ты из поклонников можешь гурты.

      Сильна на Кавказе любви моей власть,

      Не даст тебя сглазить любви моей власть,

      На схожее с яхонтом тело твое

      Пылинка и та не посмеет упасть.

      Аллах пожелал, чтобы мир отражен

      Был, как в зеркалах, весь в тебе отражен.

      И тонок твой нос, как дамасская сталь,

      И статью черкесской твой стан наделен.

      Голубкам попасть было в сеть суждено,

      Когда б моя власть, – было б им суждено

      Летать на свободе и ночи и дни,

      Голубкам сродни твои груди давно.

      А плавность походки… Идешь по тропе,

      Как будто плывешь – не идешь по тропе.

      Не так ли в пунцовых чарыках своих

      Плывет куропатка по мягкой траве?

      На улицу вышла, и серьги опять

      Чуть слышно позванивать стали опять.

      И за одно твое личико только

      Красотку иную всю можно отдать.

      Обнявший тебя не умрет человек,

      Бессмертье такой обретет человек,

      А тот, кому руку подашь ты хоть раз —

      Не дважды ли юность познает за век?

      Лихих кобылиц покупают князья,

      Но падают ниц пред тобою князья,

      Ты в плен генералов без боя берешь,

      Хоть в плен генералам сдаваться нельзя.

      В тебе воплотилась краса наших гор,

      Краса и вершин и озер наших гор.

      Ни у черкесов я, ни у кумыков

      Красавиц таких не встречал до сих пор.

      Что скажешь – слова переймет не одна

      Невеста, вдова и жена не одна.

      Твой нрав и походку спешит перенять

      Любая невеста, вдова и жена.

      Природа, твои создавая черты,

      Восхода в тебе воплотила черты.

      Идешь ты, и тень не бежит в стороне,

      И лампой зажженной ты кажешься мне.

      Волшебный павлин на вершине холма,

      Гляжу не один на вершину холма,

      Волшебным павлином ты кажешься мне,

      И я не один от тебя без ума.

      Луч света, в мое заглянувший окно,

      О, где ты, в мое заглянувший окно?

      Пусть даже не мне суждено с тобой быть,

      Не сетую я на судьбу все равно.

      Страдать по тебе я готов хоть года,

      Опять