Аллах милосердный, всевышний владыка,

      Что нынче за чудо привиделось мне.

      Не каждому диво такое, поди-ка,

      Дается, о боже, увидеть во сне.

      Привычно сложив перед грудью ладони,

      В молитве тебя я восславил, Аллах,

      И вскоре заснул на просторном балконе,

      И сон перенес меня прямо в Хунзах.

      В чью саклю попал? О, луны озаренье!

      Согласно закону, в положенный час,

      Хунзахской водой совершив омовенье,

      Я, стоя на бурке, читаю намаз.

      Вдруг в комнату входит почтеннейший старец

      Его борода, словно иней, бела.

      А следом – таких я не видел красавиц —

      Нарядная девушка в саклю вошла.

      «Откуда ты родом?» – спросил старика я.

      – «Весь век я в хунзахской живу стороне».

      – «А девушка эта кто ж будет такая?»

      – «Приходится девушка дочерью мне».

      И вышел старик, сединой убеленный,

      Оставив нас с девушкой наедине.

      И девушку обнял я, страстно влюбленный,

      Она отвечала взаимностью мне.

      Я чуда такого не видывал, право,

      Всех девушек краше она и милей,

      Идет, как плывет, – настоящая пава,

      А ликом – серебряных денег белей.

      Поет ненаглядная, словно касатка,

      А пляска ее – что хмельное питье.

      И сердце мое замирает так сладко

      От смеха, и танцев, и песен ее.

      Душою и телом я весь в ее власти,

      Пленительны чары ее волшебства.

      Мы с нею, пылая, сгораем от страсти,

      И кажутся музыкой наши слова…

      Проснувшись, глаза протираю невольно,

      С тревогой ищу продолжение сна.

      Аллах милосердный, мне грустно и больно,

      Не вижу я девушки. Где же она?

      Горька для обманутых горечь обмана.

      Я самый несчастный теперь человек.

      Ужели все было проделкой шайтана?

      Ах, если бы мог я проспать целый век!

      Прости меня, господи, разве я волен

      Забыть мной целованную во сне?

      Как