«Над бурной далью темно-синих вод

      Царит наш вольный, беспокойный род;

      Везде, где ветер, где волна кругом, —

      Держава наша, наш свободный дом!

      Владеньям нашим нет нигде границ,

      Пред нашим флагом все склонились ниц.

      Вся наша жизнь – кипение борьбы

      И радость переменчивой судьбы.

      Кто знает?., нет, не похотливый раб.

      Изнежен роскошью и духом слаб,

      Не честолюбец, жаждущий утех,

      Чей сон не крепок, чей не весел смех.

      Кто знает, как не тот, кто ликовал,

      Встречая грудью разъяренный вал,

      Волненье чувств, горячей крови ток.

      Знакомый всем скитальцам без дорог?

      То чувство делает прекрасным бой,

      Опасность – упоительной игрой.

      Где трусу – страх, ему – высокий взлет,

      Где слабый гибнет, там оно живет,

      Живет, в груди взволнованной родив

      Надежд и вдохновения прилив.

      Коль недруг гибнет – гибель не страшна,

      Хоть и скучнее отдыха она.

      Мы взяли жизнь – иди же, смерть, сюда!

      Что кончится – болезнь или вражда?

      Пусть тот, кто, немощью пленен, живет,

      Лелея хворь свою из года в год,

      Трясясь в жару, считая каждый вздох.

      Ему – постель, а нам – зеленый мох.

      Он испускает дух за часом час.

      Haш дух мгновенно покидает нас.

      Пусть ждет его богатый саркофаг[20]

      И льстит его костям исконный враг.

      У нас скупые слезы – не обман,

      Когда хоронит наших океан.

      На пиршествах о нас идет рассказ,

      И красный кубок ходит в память нас.

      Герои над добычей в час побед

      Припомнят тех, кого уж больше нет.

      Сказав – и омрачится блеск их глаз:

      «Как тот, кто пал, смеялся бы сейчас!»

      Такая речь звучала до утра

      На острове Пиратов вкруг костра.

      От слов таких шел трепет между скал,

      Их звук, как