Но прежде чем вернулся враг назад

      И с ним сражаться бросился Конрад,

      Гарем с Гюльнарои, солнечным цветком,

      Доставлен был в магометанский[40] дом

      И безопасностью там окружен,

      И слезы высохли у дев и жен.

      Прелестная Гюльнара смущена;

      Припоминая, думает она

      О том, каким учтивым был пират,

      Как был приветлив голос, мягок взгляд.

      Как! тот корсар, запачканный в крови,

      Добрее, чем Сеид в часы любви?

      Паша, лаская, ждал, чтобы она

      Была той ласкою восхищена;

      Корсар спасал и говорил тепло,

      Как будто быть иначе не могло.

      «Мне суетная мысль волнует кровь:

      Того вождя хочу увидеть вновь.

      Свершил он подвиг смелый и большой,

      Спасая жизнь, забытую пашой».

      Его увидела она: стеснен,

      Завидуя убитым, дрался он.

      Своих он потерял, но страшно враг

      Платил за каждый выигранный шаг.

      Упал в крови, но смерти не найдя,

      И взяли в плен сраженного вождя

      Затем, чтоб искупал вину и жил,

      Чтоб месть его терзала свыше сил,

      За каплей каплю кровь беря из жил,

      Чтоб знал Сеид, жесток, нетороплив,

      Что, вечно умирая, все ж он жив.

      Победоносный вождь! Как, это он,

      Чей взмах руки был только что закон?

      Да, он! Обезоруженный стоит,

      Не огорчен лишь тем, что не убит.

      Ничтожны раны, кровью не истечь,

      Он целовать готов разящий меч.

      И неужели раны не хотят

      Его отправить… в небо или в ад?..

      Из всех один неужто не умрет

      Он, потерявший им, сраженным, счет?

      И он познал все то, что знает тот,

      Кого низверг Фортуны поворот.

      Гнев победителя сулил ему

      Ужасных пыток медленную тьму,

      И он страдал; но гордость, что вела

      Его ко злу, снимала грусть с чела.

      Торжественной суровостью хорош,

      Конрад на победителя похож.

      Ослаб