Литература 9 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
молча опустил голову. Бедный лев, у которого отобрали собачку, сидевшую с ним в одной клетке!
Следует сказать, что горечь разлуки никак не сказалась на неумеренном и в известной степени болезненном аппетите нашего арестанта. И вообще в нем, казалось, не произошло никаких перемен. Ни с кем из заключенных он не говорил об Альбене. Один шагал по двору в часы прогулок. И был голоден. Вот и весь сказ.
Но между тем арестанты, знавшие его лучше других, стали замечать, что день ото дня мрачные тени все чаще и чаще ложатся на его лицо. Впрочем, он был более кроток, чем когда-либо.
Кое-кто из арестантов предлагал ему часть своей еды – он отказывался, улыбаясь.
С той поры как начальник мастерских по-своему объяснил Клоду свои действия, тот каждый вечер допускал некую выходку, удивительную для столь степенного человека, как он: в ту минуту, когда Д., совершая в одно и то же время свой обход, проходил мимо его рабочего стола, Клод Гё поднимал голову и пристально глядел на него, затем тоном, который был исполнен тоски и гнева и в котором слышались и мольба, и угроза, он произносил всего лишь четыре слова: «А как с Альбеном?» Пожав плечами, начальник мастерских удалялся или просто делал вид, что ничего не слышит.
Нет, не следовало этому человеку пожимать плечами, – ведь каждому, кто был свидетелем тех странных сцен, было ясно, что Клод что-то задумал. Вся тюрьма с тревожным напряжением следила за тем, чем кончится этот поединок настойчивости и самоуправства.
Позднее было установлено, что во время одной из встреч с начальником Клод сказал ему:
– Послушайте, господин начальник, верните мне моего друга. Вы хорошо сделаете, уверяю вас. Запомните мои слова.
В другой раз, это было воскресенье, в тюремном дворе он сидел на камне несколько часов в одной и той же позе: закрыв лицо ладонями и упершись локтями в колени. Подойдя к нему, заключенный Файет крикнул, смеясь:
– Какого черта ты здесь торчишь, Клод?
Клод поднял не торопясь лицо и сказал с суровым видом:
– Я сужу одного человека.
Наконец вечером 25 октября 1831 года, когда начальник мастерских совершал свой обход, Клод с силой раздавил стекло от часов, которое он нашел в то утро в одном из коридоров.
– Что за шум? – спросил Д.
– Ничего особенного, – сказал Клод. – Это я. Господин начальник, верните мне друга.
– Это невозможно, – ответил начальник.
– И все-таки это необходимо, – твердо сказал Клод, понизив голос, и, глядя в упор на начальника, добавил: – Подумайте. Сегодня у нас двадцать пятое октября. Даю вам сроку до четвертого ноября.
Один из надзирателей обратил внимание господина Д., что Клод ему угрожает и что за это полагается карцер.
– Зачем же карцер? – улыбнулся начальник, презрительно скривив губы. – С этой публикой надо быть подобрее!
На следующий день заключенный Перно подошел к Клоду, который одиноко прогуливался, погруженный в свои мысли, тогда как на другом конце двора остальные арестанты оживленно грелись на небольшой освещенной солнцем площадке.
– Послушай-ка, Клод, о чем ты думаешь?