Робинзон Большого Взрыва своей души.

      «Реальность» выносит на берег людей и предметы,

      черепки причин и ящики следствий.

      Что есть душа существа?

      Точка ли контроля в мозгу,

      точка ли хрупкости в сердце?

      Седалищный ли нерв, по запрету есть именно его?

      Центр ли тяжести, плотности, ярости?

      Потеря ли веса после смерти,

      частота ли магической волны?

      Отражение сверх-существа, эхо первого грома?

      А, может, просто мечта её иметь.

      Прислушаться…

      и за шорохом мыслей и визгом эмоций

      услышать далёко-внутренние тамтамы:

      вздергивающую каденцию своей Первопричины,

      всеопределяющий ритм пружины себя.

      Не могу убить даже насекомое.

      Не по морали, а по ужасу точного момента смерти.

      Когда выплеснется жидкость сложно-белого цвета

      (усредненный кофе-с-молоком Вселенной?),

      освободится душа,

      ища куда вселиться/отомстить,

      или она начнет неудержимо расширяться

      в цунами Большого Взрыва.

      Убежать, как в детстве – прыжок в назад,

      на рельсы с медленного Омск-Москва

      из эвакуации —

      как колобок рассыпаться.

      Может, надеялся, что поймают, вернут,

      ввернут в теплое жизневлагалище,

      семью, сому, семя, племя.

      Но никто даже не укусил.

      И вот что-то замедляется – скорость, ускорение

      или тоньше, более высокая их производная —

      и медленно поворачиваю голову.

      Или ветер с Океана уравнял прыжок.

      Задолго до эмиграции из Москвы

      я эмигрировал из большого и малого народов в

      Науку-как-страну.

      «Отечество нам Царское Село.»

      Никогда не пожалел об этом,

      и не только потому,

      что здесь люди и порядки лучше.

      Здесь лучше воздух, климат, почва,

      вся физическая география,

      и именно в этой земле лежат

      все тысячи поколений моих предков.

      Племена и их кучи, сплетённые в государства,

      ведут себя как опасные подростки.

      Можно, конечно, в них «только верить»…

      А если нет, то ох как боязно прошныривать

      между лапами этих неповоротливых

      динозавров,

      ожидая астероида-спасителя.

      Впрочем, были и светлые минутки,

      скажем, пещера Бломбос, Афины при Перикле,

      Китай при поздней Чжоу, Самарканд при Улугбеке,

      Флоренция при Лоренцо Великолепном.

      Когда интеллигенцию

      сдвигали с 3-его круга власти во 2-ой.

      Когда, например, Аристотель, император знания,

      учил Александра, императора пространства.

      Но мне уже не увидеть такой минутки:

      прочная ночь