Антигона. – О фивской земли мой город родной!

      О боги отцы[14]!

      Вот ведут уж меня, и не медлят они.

      Князья фивской земли, посмотрите, как я,

      Последняя здесь царевна одна,

      Что терплю, от кого и за что я терплю?

      За то, что святое мне было святым.

      X. Четвёртый стасимон

      Хор. – И Даная несла ту же судьбу[15]:

      От небесных лучей в медных стенах

      Скрыли её, в покое мрачном, как гроб,

      А и род её был честен, дитя, дитя

      И хранила в себе дождь золотой, Зевса тож плод,

      Но сильна власть судьбы, страшно сильна;

      И не спасёт от ней богатство,

      Арея сила не спасёт,

      Ни башни, ни корабль, секущий волны,

      От ней не убежит.

      И Дриантов так сын гневный тот царь

      Эдонийской земли, был заключён;

      В крепкой скале за дерзость скрыл его Вакх.

      Ослепленья всегда сила падает так,

      Сила страшная та: понял тогда дерзкий язык,

      Как, в безумье своём бога задел.

      Жёнам мешал он вдохновенным,

      Огонь он Вакха погасил,

      И муз, играющих на флейте,

      Он оскорбил[16].

      А у вод кианейских, при устье моря двойного,

      Где Салмидесс фракийский недобрый,

      На босфорских песках,

      Бог той страны двух Финея сынов

      Раны страшные видел

      Его свирепая жена их ослепила;

      Кровавою рукой и челнока концом

      Им вырвала глаза.[17]

      И погибли несчастные с плачем о жалком страдании,

      От несчастного матери брака родившись;

      А от крови была древней их мать,

      Эрехтеев был род,

      Но в пещерах далёких

      И на крутой скале дочь быстрая Борея

      Росла средь бурь отца; богов была дитя,

      Но и её седые парки

      Не пощадили, дочь!

      XI. Пятый эпизод

      Тиресий (с мальчиком-вожаком). —

      О фивские князья! пришли мы двое

      Одним путём, но за обоих нас

      Один смотрел; слепым одна дорога,

      Которою их поведёт вожак.

      Креонт. – Что скажешь нового, старик Тиресий?

      Тиресий. – Открою я, а ты поверь.

      Креонт. – Тебе всегда и прежде верил я.

      Тиресий. – За то ведёшь прямой дорогой город.

      Креонт. – Я знаю, как ты был полезен мне.

      Тиресий. – Смотри, на лезвие ножа теперь

      Стоит твоя судьба.

      Креонт. – Что значит это?

      Я трепещу, твоим словам внимая.

      Тиресий. – Узнаешь сам, когда услышишь то,

      Что показало мне моё искусство.

      Когда на старое пришёл я место,

      Где птиц всегда привык я наблюдать,

      Где у меня прилёт был всякой птицы,

      Неведомый я слышу крик пернатых:

      То дикий крик, крик ярости то был,

      И