Звезда закатилась, взошла звезда.

      О, Джеральдина, тот час, когда

      Твои объятья стали тюрьмой

      Для прелестной леди – тот час был твой!

      В тот час над озером и горным ручьем

      Птицы были объяты сном,

      Но теперь ликующий говор их

      Ту-ху – летит от лесов густых,

      Ту-ху, ту-ху – до вершин крутых.

      Взгляни же: леди Кристабель

      Покидает медленно свое забытье,

      Она подымается, опираясь на постель,

      Грустен и томен вид ее.

      Веки смыкаются и слез волна

      Сквозь густые ресницы бежит, блестя,

      И улыбается в то же время она,

      Как при внезапном свете дитя.

      Она улыбается и плачет – да,

      Как юная отшельница в лесной тишине,

      Прекрасная отшельница, что всегда

      Твердит молитву наяву и во сне…

      И если беспокойны движенья ее,

      То лишь потому, что свободная кровь

      К ее ногам приливает вновь.

      Было сладко, конечно, ее забытье.

      Что же, если б ангел ее был с ней

      Если б она знала, что с ней ее мать?

      Но одно она знает: близка благодать,

      И святые помогут – лишь стоит позвать,

      Ибо небо объемлет всех людей!