Ты в гробнице распростерта в миртовом венце.

      Я целую лунный отблеск на твоем лице.

      Сквозь решетчатые окна виден круг луны.

      В ясном небе, как над нами, тайна тишины.

      За тобой, у изголовья, венчик влажных роз,

      На твоих глазах, как жемчуг, капли прежних слез.

      Лунный луч, лаская розы, жемчуг серебрит,

      Лунный свет обходит кругом мрамор старых плит.

      Что́ ты видишь, что́ ты помнишь в непробудном сне?

      Тени темные всё ниже клонятся ко мне.

      Я пришел к тебе в гробницу через черный сад,

      У дверей меня лемуры злобно сторожат.

      Знаю, знаю, мне недолго быть вдвоем с тобой!

      Лунный свет свершает мерно путь свой круговой.

      Ты – недвижна, ты – прекрасна в миртовом венце.

      Я целую свет небесный на твоем лице!

      Ты должен быть гордым, как знамя;

      Ты должен быть острым, как меч;

      Как Данту, подземное пламя

      Должно тебе щеки обжечь.

      Всего будь холодный свидетель,

      На все устремляя свой взор.

      Да будет твоя добродетель —

      Готовность взойти на костер.

      Быть может, все в жизни лишь средство

      Для ярко-певучих стихов,

      И ты с беспечального детства

      Ищи сочетания слов.

      В минуты любовных объятий

      К бесстрастыо себя приневоль

      И в час беспощадных распятий

      Прославь исступленную боль.

      В снах утра и в бездне вечерней

      Лови, что шепнет тебе Рок,

      И помни: от века из терний

      Поэта заветный венок.

      Своей улыбкой, странно-длительной,

      Глубокой тенью черных глаз,

      Он часто, юноша пленительный,

      Обворожает, скорбных, нас.

      В ночном кафе, где электрический

      Свет обличает и томит,

      Он речью, дьявольски-логической,

      Вскрывает в жизни нашей стыд.

      Он в вечер одинокий – вспомните, —

      Когда глухие сны томят,

      Как врач искусный в нашей комнате,

      Нам подает в стакане яд.

      Он в темный час, когда, как оводы,

      Жужжат мечты про боль и ложь,

      Нам