На распутье в диком древнем поле

      Черный ворон на кресте сидит.

      Заросла бурьяном степь на воле,

      И в траве заржавел старый щит.

      На распутье люди начертали

      Роковую надпись: «Путь прямой

      Много бед готовит, и едва ли

      Ты по нем воротишься домой.

      Путь направо без коня оставит —

      Побредешь один и сир и наг, —

      А того, кто влево путь направит,

      Встретит смерть в незнаемых полях…»

      Жутко мне! Вдали стоят могилы…

      В них былое дремлет вечным сном…

      «Отзовися, ворон чернокрылый!

      Укажи мне путь в краю глухом».

      Дремлет полдень. На тропах звериных

      Тлеют кости в травах. Три пути

      Вижу я в желтеющих равнинах…

      Но куда и как по ним идти?

      Где равнина дикая граничит?

      Кто, пугая чуткого коня,

      В тишине из синей дали кличет

      Человечьим голосом меня?

      И один я в поле, и отважно

      Жизнь зовет, а смерть в глаза глядит…

      Черный ворон сумрачно и важно,

      Полусонный, на кресте сидит.

      Любил он ночи темные в шатре,

      Степных кобыл заливчатое ржанье,

      И перед битвой волчье завыванье,

      И коршунов на сумрачном бугре.

      Страсть буйной мощи силясь утолить,

      Он за врагом скакал как исступленный,

      Чтоб дерзостью погони опьяненной,

      Горячей кровью землю напоить.

      Стрелою скиф насквозь его пробил,

      И там, где смерть ему закрыла очи,

      Восстал курган и темный ветер ночи

      Дождем холодных слез его кропил.

      Прошли века, но слава древней были

      Жила в веках… Нет смерти для того,

      Кто любит жизнь, и песни сохранили

      Далекое наследие его.

      Они поют печаль воспоминаний,

      Они бессмертье прошлого поют

      И жизни, отошедшей в мир преданий,

      Свой братский зов и голос подают.

      Спокойно на погосте под луною…

      Крестов объятья, камни и сирень…

      Но вот наш склеп, – под мраморной стеною,

      Как темный призрак, вытянулась тень.

      И жутко мне. И мой двойник могильный

      Как будто ждет чего-то при луне…

      Но я иду – и тень, как раб бессильный,

      Опять ползет, опять покорна мне!

      Перед закатом набежало

      Над лесом облако – и вдруг

      На взгорье радуга упала,

      И засверкало все вокруг.

      Стеклянный, редкий и ядреный,

      С веселым шорохом спеша,

      Промчался дождь, и лес зеленый

      Затих, прохладою дыша.

      Вот день! Уж это не впервые:

      Прольется – и уйдет из глаз…

      Как эти ливни золотые,

      Пугая, радовали