Чуть утро настало, за мостом сошлись,

      Чуть утро настало, стада еще не паслись.

      Приехало две кареты – привезло четверых,

      Уехало две кареты – троих увезло живых.

      Лишь трое слыхало, как павший закричал,

      Лишь трое видало, как кричавший упал.

      А кто-то слышал, что он тихо шептал?

      А кто-то видел в перстне опал?

      Утром у моста коров пастухи пасли,

      Утром у моста лужу крови нашли.

      По траве росистой след от двух карет,

      По траве росистой – кровавый след.

      Двадцатую весну, любя, он встретил,

      В двадцатую весну ушел, любя.

      Как мне молчать? как мне забыть тебя,

      Кем только этот мир и был мне светел?

      Какой Аттила, ах, какой Аларих

      Тебя пронзил, красою не пронзен?

      Скажи, без трепета как вынес он

      Затменный взгляд очей прозрачно карих?

      Уж не сказать умолкшими устами

      Тех нежных слов, к которым я привык.

      Исчез любви пленительный язык,

      Погиб цветок, пленясь любви цветами.

      Кто был стройней в фигурах менуэта?

      Кто лучше знал цветных шелков подбор?

      Чей был безукоризненней пробор? —

      Увы, навеки скрылося все это.

      Что скрипка, где оборвалася квинта?

      Что у бессонного больного сон?

      Что жизнь тому, кто, новый Аполлон,

      Скорбит над гробом свежим Гиацинта?

      Туманный день пройдет уныло,

      И ясный наступает вслед,

      Пусть сердце ночью все изныло,

      Сажуся я за туалет.

      Я бледность щек удвою пудрой,

      Я тень под глазом наведу,

      Но выраженья воли мудрой

      Для жалких писем я найду.

      Не будет вздохов, восклицаний,

      Не будет там «увы» и «ах» —

      И мука долгих ожиданий

      Не засквозит в сухих строках.

      Но на прогулку не оденусь,

      Нарочно сделав томный вид

      И говоря: «Куда я денусь,

      Когда любовь меня томит?»

      И скажут все: «Он лицемерит,

      То жесты позы, не любви».

      Лишь кто сумеет, тот измерит,

      Как силен яд в моей крови.

      Вновь я бессонные ночи узнал

      Без сна до зари,

      Опять шептал

      Ласковый голос: «Умри, умри».

      Кончивши книгу, берусь за другую,

      Нагнать ли сон?

      Томясь, тоскую,

      Чем-то в несносный плен заключен.

      Сто раз известную