Мы проехали деревню, отвели нам отвода,

      В свежем вечере прохлада, не мешают овода,

      Под горой внизу, далеко, тихо пенится вода.

      Серый мох, песок и камни, низкий, редкий,

      мелкий лес,

      Солнце тускло, сонно смотрит из-за розовых

      завес,

      А меж туч яснеет холод зеленеющих небес.

      Ехать молча, сидя рядом, молча длинный,

      длинный путь,

      Заезжать в чужие избы выпить чай и отдохнуть,

      В сердце темная тревога и тоски покорной муть.

      Так же бор чернел в долине, как мы ездили

      в скиты,

      То же чувство в сердце сиром полноты и пустоты,

      Так же молча, так же рядом, но сидел со мною ты.

      И еще я вспоминаю мелкий лес, вершину гор,

      В обе стороны широкий моря южного простор

      И каноника духовный, сладко-строгий разговор.

      Так же сердце ныло тупо, отдаваясь и грустя,

      Так же ласточки носились, землю крыльями чертя,

      Так же воды были видны, в отдаленности блестя.

      Память зорь в широком небе, память дальнего

      пути,

      Память сердца, где смешались все дороги,

      все пути, —

      Отчего даже теперь я не могу от вас уйти?

      При взгляде на весенние цветы,

      желтые и белые,

      милые своею простотой,

      я вспоминаю Ваши щеки,

      горящие румянцем зари,

      смутной и страстно тревожащей.

      Глядя на быстрые речки,

      пенящиеся, бурливые,

      уносящие бревна и ветки,

      дробящие отраженную голубизну небес,

      думаю я о карих,

      стоячих,

      волнующих своею неподвижностью

      глазах.

      И, следя по вечернему небу

      за медленным трепетом

      знамен фабричного дыма,

      я вижу Ваши волосы,

      не развивающиеся,

      короткие,

      и даже еще более короткие,

      когда я видел Вас последний раз.

      Целую ночь, целый день

      я слышу шум машин,

      как биенье неустанного сердца,

      и все утра, все вечера

      меня мучит мысль о Вашем сердце,

      которое – увы! – бьется не для меня,

      не для меня!

      Кем воспета радость лета:

      Роща, радуга, ракета,

      На лужайке смех и крик?

      В