Розовый дом с голубыми воротами;

      Шапка голландская с отворотами;

      Милые руки, глаза неверные,

      Уста любимые (неужели лицемерные?);

      В комнате гардероб, кровать двуспальная,

      Из окна мастерской видна улица дальняя;

      В Вашей столовой с лестницей внутренней

      Так сладко пить чай или кофей утренний;

      Вместе целые дни, близкие гости редкие,

      Шум, смех, пенье, остроты меткие;

      Вдвоем по переулкам снежным блуждания,

      Долгим поцелуем ночи начало и окончание.

      Я жалкой радостью себя утешу,

      Купив такую ж шапку, как у Вас;

      Ее на вешалку, вздохнув, повешу

      И вспоминать Вас буду каждый раз.

      Свое увидя мельком отраженье,

      Я удивлюсь, что я не вижу Вас,

      И дорисует вмиг воображенье

      Под шапкой взгляд неверных, милых глаз.

      И, проходя случайно по передней,

      Я вдруг пленюсь несбыточной мечтой,

      Я обольщусь какой-то странной бредней:

      «Вдруг он приехал, в комнате уж той».

      Мне видится знакомая фигура,

      Мне слышится Ваш голос – то не сон, —

      Но тотчас я опять пройду понуро,

      Пустой мечтой на миг лишь обольщен.

      И залу взглядом обведу пустую:

      Увы, стеклом был лживый тот алмаз!

      И лишь печально отворот целую

      Такой же шапки, как была у Вас.

      Сегодня целый день пробуду дома;

      Я видеть не хочу чужих людей,

      Владеет мною грустная истома,

      И потерял я счет несчастных дней.

      Морозно, ясно, солнце в окна светит,

      Из детской слышен шум и смех детей;

      Письмо, которому он не ответит,

      Пишу я тихо в комнате своей.

      Я посижу немного у Сережи,

      Потом с сестрой, в столовой, у себя, —

      С минутой каждой Вы мне все дороже,

      Забыв меня, презревши, не любя.

      Читаю книгу я, не понимая,

      И мысль одно и то же мне твердит:

      «Далек зимой расцвет веселый мая,

      Разлукою любовь кто утвердит?»

      Свет двух свечей не гонит полумрака,

      Печаль моя – упорна и тупа.

      И песенку пою я Далайрака

      «Mon bien – aime, helas, ne revient pas!»[2]

      Вот ужин, чай, холодная котлета,

      Ленивый спор домашних – я молчу;

      И, совершив обрядность туалета,

      Скорей тушу унылую свечу.

      Что делать с вами, милые стихи?

      Кончаетесь, едва начавшись.

      Счастливы все: невесты, женихи,

      Покойник мертв, скончавшись.

      В романах строгих ясны все слова,

      В конце – большая точка;

      Известно – кто Арман, и кто вдова,

      И