Стоит опустелый над сонным прудом,

             Где ивы поникли главой,

      На славу Растреллием строенный дом,

             И герб на щите вековой.

      Окрестность молчит среди мертвого сна,

      На окнах разбитых играет луна.

      Сокрытый кустами, в забытом саду

             Тот дом одиноко стоит;

      Печально глядится в зацветшем пруду

             С короною дедовский щит…

      Никто поклониться ему не придет —

      Забыли потомки свой доблестный род!

      В блестящей столице иные из них

                С ничтожной смешались толпой;

      Поветрие моды умчало других

                Из родины в мир, им чужой.

      Там русский от русского края отвык,

      Забыл свою веру, забыл свой язык!

      Крестьян его бедных наемник гнетет,

                Он властвует ими один;

      Его не пугают роптанья сирот —

                Услышит ли их господин?

      А если услышит – рукою махнет…

      Забыли потомки свой доблестный род!

      Лишь старый служитель, тоской удручен,

                Младого владетеля ждет,

      И ловит вдали колокольчика звон,

                И ночью с одра привстает…

      Напрасно! Всё тихо средь мертвого сна,

      Сквозь окна разбитые смотрит луна,

      Сквозь окна разбитые мирно глядит

                На древние стены палат;

      Там в рамах узорчатых чинно висит

                Напудренных прадедов ряд.

      Их пыль покрывает, и червь их грызет…

      Забыли потомки свой доблестный род!

      По русскому славному царству

      На кляче разбитой верхом

      Один богатырь разъезжает

      И взад, и вперед, и кругом.

      Покрыт он дырявой рогожей,

      Мочалы вокруг сапогов,

      На брови надвинута шапка,

      За пазухой пеннику штоф.

      «Ко мне, горемычные люди,

      Ко мне, молодцы, поскорей!

      Ко мне, молодицы и девки, —

      Отведайте водки моей!»

      Он потчует всех без разбору,

      Гроша ни с кого не берет,

      Встречает его с хлебом-солью,

      Честит его русский народ.

      Красив ли он, стар или молод —

      Никто не заметил того;

      Но ссоры, болезни и голод

      Плетутся за клячей его.

      И кто его водки отведал,

      От ней не отстанет никак,

      И всадник его провожает

      Услужливо в ближний кабак.

      Стучат и расходятся чарки,

      Трехпробное льется вино,

      В кабак, до последней рубахи,

      Добро мужика снесено.

      Стучат