Но голос мой принимать его сраженья не обязан,

      потому что их унес мой дед в невесомость сновиденья.

      Потому что то, о чем другие создают стихи,

      он отправил в сновиденье.

      Когда легочный отек подтачивал его

      и жар терзал его лицо,

      он собрал свидетельства живые памяти своей,

      чтобы измыслить этот сон.

      Случилось это в доме на улице Серрано,

      в девятьсот пятом, знойным летом.

      Во сне его два войска

      сошлись в тени сраженья;

      он перечел отряды все, знамена и подразделенья.

      «Командиры в данный миг ведут переговоры», —

                 сказал он громко, надеясь, что его услышат,

      и приподняться захотел, чтобы увидеть их.

      Он провел осмотр в пампе:

      увидел он пересеченку, на ней пехота смогла бы продержаться,

      и плоскую равнину, на ней атака конницы была неотразима.

      Провел он смотр последний,

      собрал он сотни лиц, которых, не ведая о том, знает

                              человек на исходе своих лет:

      бородатых лиц, что будут таять на дагеротипах,

      лиц, что были рядом с ним на мосту Альсина и в Сепеде.

      Он грубо вторгся в прошлое свое,

      чтобы свершить бесплотный подвиг, на который

                         обрекала его вера, но не слабость;

      собрал он армию теней портеньо,

      чтобы они его убили.

      Вот так в спальне с окнами в сад

      за родину погиб он в сновиденье.

      Для меня в старинную метафору обернули его смерть; я не поверил.

      Я слишком юным был, не знал тогда о смерти, был бессмертным;

      и долго я искал его, бродя по комнатам без света.