Грозный тигр, во тьме ночей

      ярок жар твоих очей.

      Чьей бессмертною рукой

      кован гибкий остов твой?

      В безднах иль среди зарниц

      жег огонь твоих зениц?

      Чья бесстрашная ладонь

      в кузницу внесла огонь?

      Чье сплетало мастерство

      жилы сердца твоего?

      Кто, отбросив молоток,

      твой наладил кровоток?

      Кто, зажав тебе клещами

      лапы с острыми когтями,

      раздувая горна пыл,

      внутрь сознание вложил?

      Кто, звезд копья отведя,

      в чащу выпустил тебя?

      Улыбнулся ли вдогон?

      Агнца тоже сделал он?

      Грозный тигр, во тьме ночей

      ярок жар твоих очей.

      Чьей бессмертною рукой

      кован гибкий остов твой?

      Подсолнух, как устала голова твоя

      отслеживать шаги светила,

      чтоб отыскать те сладкие края,

      где странники скитанья завершили.

      Здесь юноша зачахнет от желаний,

      и дева бледная повита в саван снега,

      но ты из их могил восстань и —

      куда подсолнух хочет, в золотую негу!

      На солнце мошка пляшет,

      но прервет

      моя бездумная рука

      ее полет.

      А разве я —

      не мошка тоже,

      и разве ты

      на человека не похожа?

      Я тоже пью,

      пою, порхаю,

      и крылья оборвет и мне

      рука слепая.

      Но если в мысли —

      жизнь, и дух, и сила,

      а смерть лишь там,

      где мысли не хватило —

      тогда я мошка,

      радостно жужжащая мотив,

      неважно

      умер я иль жив.

      Когда б застал буран тебя

      среди лугов, среди лугов,

      тебя укрыл бы пледом я

      от злых ветров, от злых ветров.

      А коль беда заступит путь,

      как бури стон, как бури стон,

      беду моя разделит грудь

      и даст заслон, и даст заслон.

      И если б жил в пустыне я,

      где лед иль зной, где лед иль зной,

      была бы раем жизнь моя

      с одной тобой, с одной тобой.

      Глядел бы, правя всей землей,

      в твои черты, в твои черты.

      Мне драгоценностью одной

      была бы ты, была бы ты.

      Святоша, требник теребя,

      пусть грешников стращает рой —

      угрозы