У киммерийской ночи карты снов,

      темнеющих на каменных подмостках,

      недолгий день селения-подростка,

      захваченный крутым обрывом кров.

      Блуждающий огонь ночной грозы,

      и хоть её стращания пусты,

      покорностью объято побережье.

      Блефуют календарные весы,

      июньский приступ мартовской росы,

      шуршит листвой безжизненный орешник.

      Земного пробуждения струна

      дрожит и держит мир на честной ноте

      нездешней дрессировщицы мелодий,

      что, как всегда, смешлива и пьяна.

      Россия. Крым. Двадцатый век. Начало.

      Аулы можно встретить под скалой.

      Татарки ходят стайкой за водой.

      И лодки возле старого причала…

      Но юг обжит, здесь даже царь гостит.

      Аристократов рать кружится роем.

      И Макс Волошин, светлый наш пиит,

      Дом знаменитый под горой построил.

      Читают гости в нём стихи запоем,

      А Понт, как и положено, шумит…

      Ещё гремит музыка пышных балов,

      Любовной пары заняты игрой…

      Но скоро мир услышит пушек вой —

      Война из ножен вытащила жало…

      Январь. В Москве господствует мороз,

      Но так хотелось, чтоб тепло и нега…

      А за окном белым-бело от снега,

      И держит крепко нас зимы гипноз.

      А на мечту, ну кто наложит вето?

      Вот – Коктебель… ласкает взгляд волна,

      И там скала, что с профилем поэта,

      И – аромат цветов, и вкус вина.

      Душа, как будто солнцем обогрета, —

      От образов всплывающих пьяна…

      Необычаен тех картин наркоз,

      Фантазии, но как сладка утеха…

      И, кажется, нет силы для побега

      Из плена гор и виноградных лоз.

      В воспоминаньях ясно вижу Крым,

      Где Понт, Судак и генуэзцев крепость.

      Пред той твердыней ощущал я бренность,

      Как перед чудом, может быть, восьмым…

      Когда ты молод, смысл жизни прост,

      И чувства ярче, и мечты смелее.

      И что ветра, пусть даже и норд-ост,

      А запах волн – как благодать елея.

      Лишь смотришь вдаль, вставая в полный рост,

      Где яхты парус вдалеке белеет…

      Но тают годы, как туман, как дым,

      Движенья мягче, в них видна степенность.

      И всё ясней судьбы твоей мгновенность,

      И всё темней морщин глубоких грим.

      Вид неба звёздного меня пленит

      Пред космосом и океан, что блюдце,

      Но я хочу песчинкою вернуться

      Туда, где след моих шагов хранит

      Печать