Строительству не видно берегов.

      На улицах – за рвом глубокий ров.

      Кирка, лопата, лом, рабочий крик.

      Дымит котел, воняет грузовик.

      К Арбату ближе – пестрая толпа

      Разглядывает кости, черепа.

      Осколки древних, глиняных посуд.

      Рабочие кричат: «Чего вам надо тут?»

      Спускают трубы. И гудит толпа,

      Топча безмолвствующие черепа.

      Тятька вернется на зорьке,

      Весело будет в избе.

      Будет с усмешкою горькой

      Он говорить о себе.

      Выставит ногу, обрубок,

      Жаркому дню напоказ.

      В хате березовой любо

      Слушать диковинный сказ.

      Будет охотно дивиться

      Жутким рассказам народ.

      Только жены белолицей

      Грусти никто не поймет!

      Рожь шумит высоким лесом,

      Нынче весело полям.

      Солнце красное воскресло,

      И идет, и светит вам.

      Утро синью напоило

      Наш ржаной медовый край.

      – Выходи, ржаная сила,

      Жать богатый урожай!

      Синь – косой раздайся шире,

      Сытой грудью развернись.

      Мы не даром в этом мире

      Спелой рожью поднялись.

      Не поймать седому долу

      Песню красную в полон.

      Нива колосом тяжелым

      Бьет косцу земной поклон.

      Завтра рожь под дружным взмахом

      Ляжет в длинные ряды,

      И придется сытым птахам

      На ночлег лететь в скирды.

      Рожь вскипела, зазвонила,

      Взволновала сытый край.

      – Выходи, ржаная сила,

      Жать богатый урожай!

      Скоро, скоро в дальнюю дорогу

      Я отправлюсь, радостями жив,

      От работы поустав немного,

      Ничего с собой не захватив.

      Но пока я не покинул края,

      Где я прожил тридцать девять лет,

      Стойко буду, сторона родная,

      О житейский обжигаться бред.

      Полюбуюсь на твои равнины,

      На разливы полноводных рек.

      Все мы в жизни рубимся, как льдины,

      И недолог наш рабочий век.

      Оттого и хочется до боли

      Наворочать кучу всяких дел,

      Распахать тоскующее поле,

      Чтобы колос веселей звенел.

      Сколько дум навеяно холмами

      И рядами неприметных изб!

      Золотыми в поле