Кто красивей и больше наврет,

      Тот красивую жизнь проживет.

      Ну а кто жить собрался правдистом,

      Прослужит лжецам-моралистам.

      Московские окна, как азбука Морзе,

      Мигают в безлунной ночи,

      Как яркие звезды в полночном морозе,

      Как пламя в холодной печи.

      Вот тревожное SOS, вот «Алло» промелькнуло,

      Потом, троекратно, «Люблю! Я твоя»…

      И улица, словно старуха, вздохнула,

      Бетонные губы от эха кривя.

      А где-то по комнатам, словно по льдинам,

      Не видя своих берегов,

      По жизненным кручам, по судьбам-махинам,

      Без лоцманов и маяков,

      Мечутся люди – замерзшие души,

      В надежде найти хоть клочок твердой суши.

      Встань с колен, молящийся,

      Встань с колен, раболепный слуга,

      Встань с колен, от счастья светящийся,

      Встань с колен, если в сердце пурга.

      Встань с колен, убитый горем,

      Встань с колен, просящий нищий,

      Встань, рожденный буйным морем,

      Встань, рожденный от ветрища.

      Встань с колен, нужду познавший,

      Встань с колен, с пути сошедший,

      Встань с колен, себя предавший:

      Гений ты – не сумасшедший.

      Ты рожден в любовной тайне

      И омыт святой водой,

      Ты с рожденья – пуританин

      На планете голубой.

      Встань с колен, предавший гордость!

      Встань с колен, Судьбы изгой!

      Спину гнуть – какая вздорность!

      Ты не раб – почти святой!

      P.S.

      А мне, полусвятому, святых не знаю,

      Живущему среди людей невольно,

      Звезды на коленях – души знамя,

      Не дают стать на колени… знаю, больно.

      Плодятся у скважин

      Нефтебронеголовые,

      Плечистые, в сажень,

      Как сфинксы суровые.

      Мчатся за городом

      Бронеголовые,

      В бронежилетах,

      С оскалом вельмож,

      В обнимку с подругами

      Бритоголовыми,

      Словно мутанты

      С планеты Кутеж.

      В бронемашине,

      Под