Вся моя жизнь – у Стены Запретов,

      Глотаю пули «Нельзя!», «Не твое!»,

      Кверху руки! Пошире штиблеты!

      Ты – цыпленок, а мы – воронье!

      Нельзялки, не брать, невороньино племя,

      Клюйте песочек, полезно для пуза,

      А чтобы клевать бриллиантово семя,

      Пусть к нам заходит ваша милая муза…

      Пуль наглотавшись, я бомбой взорвался

      И стену разрушил… и нет воронья…

      А вместо цыпленка – орел красовался

      На фоне свободы, без пуль и вранья…

      Разве это не тюрьма: дом, работа, дом, работа…

      Разве по канону жить – долгожданная свобода?

      Ты наградой явился на Землю, на девственный бал,

      Так зачем же в тупого раба превратить себя дал?

      Что не сделают по пьяни,

      Что не натворят с похмелья:

      То впрягают летом сани,

      То поят коня коктейлем.

      Вакхи с нереидами бузят,

      И никому от них спасенья нет…

      Поют песни, понимай – вопят,

      Иль соседу делают минет.

      Кошки, дети – по углам,

      Избежать пинка под зад…

      Но дворнягам и козлам

      В пасти льют бесовский яд…

      Как-то пьяненький вельможа

      Ввел оброк на оба уха,

      Люд стонал: «Как это можно,

      Разве что под пьяной мухой».

      Но вельможа резал уши,

      В сундуки ссыпал монеты,

      И – в тюрягу непослушных,

      Кто кричал: «Копеек нету!»

      Что ему до землекопов,

      Небом он повенчан с властью,

      Чтобы шкуру драть с холопов

      И кулак совать им в пасти.

      Пировал вельможа круто

      На халявные деньжата,

      И с попойки, поздно утром,

      Пил водицу жбаном жадно.

      P.S.

      Но пир был прерван мудрым Небом,

      Дворец от молнии горел и ухал…

      Кричал вельможа: «Бог, ты сделал это

      Наверняка под пьяной мухой!»

      Говорят, что зло сурово с подлецами,

      Но почему тираны, которых – через край,

      Уходят в мир иной святыми мудрецами

      Иль белыми ангелами улетают в рай?

      Москва трясется, когда такое было,

      Будто город погрузили на рыдван

      И везут по бездорожию на мыло,

      Забыв манеры, аккуратность, автобан…

      Что такое, неужель землетрясенье?

      Кремль дрожит и соборы звонят,

      Во всех домах – хаосное смятенье,

      И старики «Боже, спаси!» под нос бубнят.

      Дети к родителям на руки просятся,

      Кошки на улицу рвутся у двери,

      А трясучие демоны в мускулах возятся,

      Будто голодные птицы и звери.

      Сгибли улыбки, нет искринок в глазах,

      Чужеземные