И такие смешные верблюды,

      С телом рыб и с головками змей,

      Как огромные, древние чуда

      Из глубин пышноцветных морей.

      Вот каким ты увидишь Египет

      В час божественный трижды, когда

      Солнцем день человеческий выпит

      И, колдуя, дымится вода.

      К отдаленным платанам цветущим

      Ты приходишь, как шел до тебя

      Здесь мудрец, говоря с Присносущим,

      Птиц и звезды навек полюбя.

      То вода ли шумит безмятежно

      Между мельничных тяжких колес,

      Или Апис мычит белоснежный,

      Окровавленный цепью из роз?

      Это взор благосклонный Изиды

      Иль мерцанье встающей луны?

      Но опомнись! Растут пирамиды

      Пред тобою, черны и страшны.

      На седые от мха их уступы

      Ночевать прилетают орлы,

      А в глубинах покоятся трупы,

      Незнакомые с тленьем, средь мглы.

      Сфинкс улегся на страже святыни

      И с улыбкой глядит с высоты,

      Ожидая гостей из пустыни,

      О которых не ведаешь ты.

      Но Египта властитель единый,

      Уж колышется Нильский разлив

      Над чертогами Елефантины,

      Над садами Мемфиса и Фив.

      Там, взглянув на пустынную реку,

      Ты воскликнешь: Ведь это же сон!

      Не прикован я к нашему веку,

      Если вижу сквозь бездну времен.

      Исполняя царевы веленья,

      Не при мне ли нагие рабы

      По пустыням таскали каменья,

      Воздвигали вот эти столбы?

      И столетья затем не при мне ли

      Хороводы танцующих жриц

      Крокодилу хваления пели,

      Перед Ибисом падали ниц?

      «И, томясь по Антонии милом,

      Поднимая большие глаза,

      Клеопатра считала над Нилом

      Пробегающие паруса».

      Но довольно! Ужели ты хочешь

      Вечно жить средь минувших отрад?

      И не рад ты сегодняшней ночи

      И сегодняшним травам не рад?

      Не обломок старинного крипта,

      Под твоей зазвеневший ногой,

      Есть другая душа у Египта

      И торжественный праздник другой.

      Точно дивная фата-моргана,

      Виден город у ночи в плену,

      Над мечетью султана Гассана

      Минарет протыкает луну.

      На прохладных открытых террасах

      Чешут женщины золото кос,

      Угощают подруг темноглазых

      Имбирем и вареньем из роз.

      Шейхи молятся, строги и хмуры,

      И лежит перед ними Коран,

      Где персидские миниатюры —

      Словно бабочки сказочных стран.

      А поэты скандируют строфы,

      Развалившись на мягкой софе,

      Пред кальяном и огненным кофе,

      Вечерами в прохладных кафе.

      Здесь недаром страна сотворила

      Поговорку, прошедшую мир:

      – Кто испробовал воду из Нила,

      Будет вечно стремиться в Каир. —

      Пусть