Когда порой влюбляется поэт,

      Он в рамки общих мерок не вмещается,

      Не потому, что он избранник, нет,

      А потому, что в золото и свет

      Душа его тогда переплавляется.

      Кто были те, кто волновал поэта?

      Как пролетали ночи их и дни?

      Не в этом суть, да и неважно это.

      Все дело в том, что вызвали они!

      Пускай горды, хитры или жеманны, –

      Он не был зря, сладчайший этот плен.

      Вот две души, две женщины, две Анны,

      Две красоты – Оленина и Керн.

      Одна строга и холодно-небрежна.

      Отказ в руке. И судьбы разошлись.

      Но он страдал, и строки родились:

      «Я вас любил безмолвно, безнадежно».

      Была другая легкой, как лоза,

      И жажда, и хмельное утоленье.

      Он счастлив был. И вспыхнула гроза

      Любви: «Я помню чудное мгновенье».

      Две Анны. Два отбушевавших лета.

      Что нам сейчас их святость иль грехи?!

      И все-таки спасибо им за это

      Святое вдохновение поэта,

      За пламя, воплощенное в стихи!

      На всей планете и во все века

      Поэты тосковали и любили.

      И сколько раз прекрасная рука

      И ветер счастья даже вполглотка

      Их к песенным вершинам возносили!

      А если песни были не о них,

      А о мечтах или родном приволье,

      То все равно в них каждый звук и стих

      Дышали этим счастьем или болью.

      Ведь если вдруг бесстрастна голова,

      Где взять поэту буревые силы?

      И как найти звенящие слова,

      Коль спит душа и сердце отлюбило?!

      И к черту разговоры про грехи.

      Тут речь о вспышках праздничного света.

      Да здравствуют влюбленные поэты!

      Да здравствуют прекрасные стихи!

      Имеют ли чувства какой-нибудь цвет,

      Когда они в душах кипят и зреют?..

      Не знаю, смешно это или нет,

      Но часто мне кажется, что имеют.

      Когда засмеются в душе подчас

      Трели по-вешнему соловьиные,

      От дружеской встречи, улыбок, фраз,

      То чувства, наверно, пылают в нас

      Небесного цвета: синие-синие.

      А если вдруг ревность сощурит взгляд

      Иль гнев опалит грозовым рассветом,

      То чувства, наверное, в нас горят

      Цветом пожара – багровым цветом.

      Когда ж захлестнет тебя вдруг тоска,

      Да так, что вздохнуть невозможно даже,

      Тоска эта будет, как дым, горька,

      А цветом черная, словно сажа.

      Если же сердце хмельным-хмельно,

      Счастье, какое ж оно, какое?

      Мне кажется,