Пусть в груди безжизненно и пусто,

      Пусть не видно света впереди —

      В церковь Иоанна Златоуста

      Улочкой извилистой приди.

      Здесь, вдали от торжища и гвалта,

      Пива, чебуреков, шашлыков

      Медленно плывут над старой Ялтой

      Белые баркасы облаков.

      А в проулках юркают мальчишки,

      Солнце отливает янтарём.

      И толпятся белые домишки,

      Словно паства перед алтарем.

      И глядишь, хандре бросая вызов, —

      Пленник благодарный этих мест —

      Как над частоколом кипарисов

      Золочёный вспыхивает крест.

      Не ищи ни избранных, ни званых

      Там, где свечки теплится слеза,

      Там, где из окладов деревянных

      Смотрят Богоматери глаза.

      Где, сжимая боль твою до хруста,

      На безвестный укрепляя бой,

      Церковь Иоанна Златоуста

      Вновь тебя возносит над собой!

      И на воздух выйдя, окрылённый,

      В будто бы преображённый свет,

      Вдруг замрёшь пред будущей Мадонной —

      Девочкой четырнадцати лет.

      А Бог повсюду и везде.

      Где страха нет, где люди – братья.

      На полюсе ли, на звезде,

      В постельных горестных объятьях…

      В Неваде, в крымских ли горах,

      В татарском крохотном ауле…

      Лишь только б не нахлынул страх,

      И шашкой бы не рубанули!

      И бродит маленький еврей —

      С цветами – в городе нацистском…

      Лишь только б вырваться скорей…

      Кольцо сжимается – уж близко…

      Эйнштейн, Мессинг, Мессершмитт,

      Чапай с горящими глазами!..

      И «сладко» Лещенко хрипит…

      И наци клацают тузами!

      А по экрану – впопыхах —

      Раскрашенный порхает Штирлиц!

      И тошный подступает страх,

      И брошенный вихляет «виллис»!..

      Проснуться, броситься к окну,

      Услышать птиц, увидеть горы,

      Ворваться в зелень, тишину!

      Но сонно лязгают затворы!

      И ты летишь – «несчастный Грин» —

      В канаву, в бездну, в преисподню!

      И вялый облезает грим —

      И обрывается «сегодня»!

      И душный нарастает сон.

      И – астма, судороги, ступор…

      Нет – пляж, джазисты в унисон

      И Руст, не раскрывавший купол.

      Он тает, тает в небесах,

      Сливающихся с океаном!..

      И сохнут слезы на глазах…

      «Билетов нет. Ступайте, Анна…»

      Не Соловьев, а соловьи.

      И ласточки в силках не бьются!

      И все мечтают о любви!

      А